Одевание обмякшего тела привело на память неприятное ощущение одевания ребенка — вялые конечности, отказывающиеся сгибаться в нужную сторону, непроизвольное сваливание безжизненного веса то на один, то на другой бок.
— Помнишь пояса, которые мы носили в пятидесятые? — спросила Сьюки, помогавшая Александре тянуть и толкать тело. — С защипами на резинках для длинных чулок. Какое это было варварство!
— Ужасное, — согласилась Александра. — Жутко натирало бедра.
— Хвала Господу за колготки.
— Хвала Богине, я бы сказала.
— Ну уж нет! После всего этого не напоминай мне о Богине.
Когда они совместными усилиями натягивали на Джейн слаксы, Александра спросила:
— Ты могла себе представить, что Джейн носит такие длинные трико? Да еще и с кружевами?
— Надо же ей было поддерживать интерес в своем комичном маленьком муже. Приходилось постараться, чтобы завести его, Джейн сама мне это говорила.
— Мне тоже.
— И потом, белье бывает так трудно выбросить. Все время думаешь: какого черта, можно еще раз постирать.
Когда они приподняли Джейн, чтобы застегнуть бюстгальтер и надеть жакет, Александра боязливо спросила:
— Тебе не кажется, что она слишком холодная?
— Вообще-то я не чувствую пульса пальцами, — ответила Сьюки. — В кино про убийства всегда так проверяют.
— Можешь принести мне зеркало с алтаря? Я подержу его у нее перед ртом.
— Ой, Лекса, я тебя умоляю! В любом случае: что еще мы можем сделать кроме того, что делаем? Только привести ее в презентабельный вид.
— Я знаю, знаю. Черт возьми, я знаю, что что-то можно было бы сделать, будь мы врачами или более умелыми ведьмами.
— Будь мы более умелыми ведьмами, этого, может быть, вообще не случилось бы, — возразила Сьюки. Тем не менее отправившись за зеркалом, она замешкалась перед входом в магический круг, потом осторожно отвела то ли швабру, то ли метлу в сторону, предпочтя не переступать через нее, словно ее волшебная сила не была аннулирована. Когда зеркало, еще несколько минут назад призванное служить окном в иной мир, подносили ко рту Джейн и в нем проскользнуло ее увеличенное отражение, руки у Александры задрожали, но на зеркальной поверхности появилось маленькое пятнышко пара, свидетельствовавшее о слабом дыхании жизни.
— Как ты думаешь, что это было? — задумчиво спросила Сьюки. — Она ведь прямо как будто взорвалась.
— Она все время грешила на электричество, — вспомнила Александра. — Посмотри-ка там, как она выглядит?
Тело третьей женщины лежало вытянутым на ковре и странным образом напоминало невесту, убранную к свадебному ритуалу чужими руками. Один уголок губ был язвительно поджат, словно она собиралась изречь очередной из своих каламбуров, которые так любила. Руки, скрещенные на груди, казались слишком большими и жилистыми для такой миниатюрной женщины.