Вот еще новость — старуха торгует золотом — может быть, и впрямь ничего особенного. Одним тут жить надо, другим — там, за рубежом. Похоже на правду. Хотя можно было съездить в Ровно и сдать в скупку, те же деньги, и никакого риску.
Кто-то боится рисковать?
Андрей постучал и вошел к хозяевам. Старуха нарезала хлеб. Супруг понуро ждал, очищая лук. Край стола был покрыт газетой. У швейной машинки была свалена гора лоскутов.
— Вот что, мать, — сказал Андрей, — я не следователь…
— Боже упаси, ласковый мой!..
— Но вы подумайте. И если решитесь сказать, кто продает золото — мне это важно, — вечерком зайдите, поговорим. Секрет сохраню в тайне. Обещаю. Думаю, вам это выгодней…
— Да шо ты, миленький…
— Я не шучу.
Уходя, заметил удивленный взгляд Владека, уставленный на жену.
— Мам, опять дуришь?
— Посоветуйтесь с мужем, — сказал Андрей, — и приходите. А то к вам придут.
Она кивнула, смигивая слезу.
…На полдороге к клубу его догнал Николай.
— Товарищ лейтенант, обещали…
— Что?
— Поговорить.
Андрей остановился, всматриваясь в чуть побледневшее, досиня выбритое красивое лицо Николая с темными подглазьями. Что-то переменилось в нем — беспокойный взгляд, чуть кривящиеся размякшие губы в морозных трещинках.
— У тебя что, это серьезно?
Он кивнул.
— И далеко зашло?
— Дальше некуда, — он попытался улыбнуться. — И матери написал.
— Быстро.
— Куда уж. С первого взгляда, как пулей навылет.
Да… Может, так оно и бывает, если по-настоящему. Ах, всяко бывает. Тысячи людей, тысячи характеров, обстоятельств — черт ногу сломит, никаких мерок. Что ему сказать: отговорить, предупредить, научить? Что он сам-то, Андрей, понимал в этих сложностях? Кучу книг прочел. Но книга тут не помощник. Живой человек — сто раз нос расквасит и на сто первый туда же полезет…
— Ладно, можешь зайти, ненадолго только. И одного не пущу.
— Тогда уж лучше в субботу и подольше.
— А что в субботу?
— Да так, сабантуйчик.
— Не понимаю.
— Именины у ней. День рождения.
— Ну… до субботы помереть можно.
— Я так, на всякий случай.
— На всякий случай возьмешь с собой кого-нибудь.
Все-таки приятно делать доброе дело, знать, что от тебя зависит чья-то радость. Знать бы заранее, чем эти радости обернутся.
* * *
Сам не понял, чего вдруг потянуло в клуб. Увидеть Стефу? Наверное, в эту минуту он был похож на Кольку. Ослеп, потерял соображение. Нет, пожалуй, он держал себя в руках, и сердце пока что ему подчинялось.
Спокойней, лейтенант, спокойней. Будь мудр. Дорога сама выведет…
Ни Стефы, ни Степана в клубе не оказалось. Зато у стен возилась целая бригада девчат — клеили обои, расставляли цветы на подоконнике. Среди женщин маячила понурая фигура предзавкома Копыто.