— Нет, — скрестив руки на груди, Том застыл перед удлинителем. Полицейский, увидев выражение его лица, неуверенно замялся, опасаясь столкновения с этим решительным молодым человеком. — Вот когда здесь будет работать кондиционер, тогда и включите эту штуковину.
— Господи Иисусе! — скорчил гримасу Райм.
Один из самых мучительных аспектов быть калекой заключается в невозможности дать выход ярости. Лишь после несчастного случая Райм понял, как легко рассеять гнев, пройдясь из угла в угол или стиснув кулаки, а еще лучше — зашвырнув куда-нибудь тяжелый предмет (любимое занятие Блейн, бывшей жены Райма).
— А вот если я рассержусь, у меня точно начнутся спазмы! — запальчиво воскликнул криминалист.
— Это не смертельно, в отличие от дисрефлексии, — как всегда жизнерадостно произнес Том, что еще больше взбесило Райма.
— Дайте мне пять минут, — робко промолвил Белл.
Он исчез, а полицейские продолжали вносить оборудование. Хроматограф стоял неподключенным.
Райм жадно смотрел на приборы. Пытаясь представить себе, каково снова стиснуть в ладонях предмет. Он сохранил возможность шевелить безымянным пальцем левой руки и мог ощущать слабое прикосновение. Но взять какой-то предмет, почувствовать его фактуру, вес, температуру… это было из области фантастики.
Терри Добинс, врач из Нью-Йорка, сидевший у изголовья кровати Райма, когда тот впервые очнулся после несчастного случая, сделавшего его калекой, расписал криминалисту все стадии горя. Заверив Райма, что он испытает их все и переживет. Но врач не упомянул о том, что некоторые стадии будут возвращаться. Что он вынужден будет носить их с собой, словно задремавшие вирусы, готовые в любую минуту проснуться.
За последние несколько лет Райм уже не раз испытывал отчаяние и безнадежность.
Сейчас же его раздирала безудержная ярость. Убийца бежал, похитив двух девушек. Как же Райму хотелось помчаться на место преступления, пройтись по методу «решетки», подобрать с земли едва заметную улику, посмотреть на эту улику в мощный микроскоп, понажимать клавиши компьютера, кнопки приборов, походить по комнате, размышляя.
Ему хотелось приступить к работе, не беспокоясь о том, что эта чертова жара его убьет. Он снова подумал о волшебных руках доктора Уивер, об операции.
— Что-то вы притихли, — осторожно заметил Том. — Что замышляете?
— Ничего я не замышляю. Будь добр, включи хроматограф в сеть. Ему нужно время, чтобы прогреться.
Поколебавшись, Том подошел к прибору и воткнул вилку в розетку. Затем расставил остальное оборудование на столе.
В комнату вошел Стив Фарр с громоздким кондиционером в руках. Судя по всему, помощник шерифа отличался не только высоким ростом, но и незаурядной физической силой. Единственным свидетельством его напряжения были покрасневшие кончики ушей.