Пресловутая «неизвестность» и стала камнем преткновения для мыслящих рациональными категориями немцев. Благополучно оправившись от шока первых дней и недель, положившись на необъятные просторы и колоссальные людские ресурсы, русские сумели выиграть время и даже развить тактику, позволившую в будущем избегать значительных потерь. Короче говоря, войскам вермахта на Восточном фронте для победы следовало послать русских в нокаут. А Красной Армии для победы требовалось всего лишь удержаться. Русские обладали воистину сверхъестественной способностью сводить на нет последствия поражений.
Генерал Бальк, взиравший с определенной долей обеспокоенности на стремительное уменьшение численности и боевой мощи немецких войск, считал тогда, что «если мы начнем наступление на Москву, то, согласно общему мнению, включая и меня, с взятием Москвы война завершится». Такова была логика немецких генштабистов, обосновывавших необходимость последнего и завершающего удара. Однако фронтовые солдаты, ежедневно и ежечасно сталкивавшиеся с ожесточенным сопротивлением русских, придерживались в корне иного мнения. «Если же рассматривать проблему с позиции дня сегодняшнего, — рассуждал Бальк, — теперь становится понятным, что речь шла всего лишь о переходе войны в иную фазу».
Фронтовые солдаты и офицеры, и не только они, но и фронтовое командование по-иному рассматривали войска Восточного фронта, нежели представители ОКВ в Берлине, оперировавшие исключительно голыми цифрами. И, как следствие, возникали разногласия относительно постановки целей. 2-й танковой армии, например, дислоцированной в Горках, в 500 километрах от Москвы, советская столица называлась в качестве главной цели. Начальник штаба 2-й танковой армии подполковник фон Либенштейн с горечью констатировал: «Сейчас не май месяц, и мы воюем не во Франции». Он считал возможным наступать на Венёв (так в тексте. — Прим. перев.), расположенный в 50 километрах северо-западнее Тулы, считая этот населенный пункт пределом возможностей для армии. Фон Бок считал, что «наступление не может претендовать на то, чтобы стать шедевром оперативного искусства, поскольку передислокация сил в полном объеме была невозможна и не будет возможна в ближайшее время из-за снега. Таким образом, речь может идти лишь о нанесении удара сосредоточенными силами на наиболее выгодных для нас в тактическом отношении участках». Одним словом, командование, непосредственно участвовавшее в проведении боевых операций, все больше склонялось к мысли, что максимум, чего можно добиться, это создать условия для будущего окружения советской столицы. «В качестве промежуточной цели можно назвать выход к Москве и каналу Москва — Волга и овладение переходами через этот канал, — утверждал фон Бок, предостерегая, что физическое и моральное состояние войск, участвующих в наступлении, позволит лишь выход к упомянутой линии».