— Откуда такие сведения? — удивился майор. — Да к тому же у рядового коменданта дота?
— Сам с ними сталкивался. Успел. Ну, мне пора в дот.
Будто не желая выпускать его из окопа, на противоположном берегу затявкал пулемет, и пули просвистели несколькими сантиметрами выше голов пленного и Громова. Вместе они и присели, почти уткнувшись лицами друг в друга.
— Господин лейтенант, — обратился к нему пленный после того, как по правому берегу ударили орудия и пулемет снова умолк. — Пристрелите меня, ради бога. Если уж принимать смерть — то от руки офицера. Храброго офицера.
— Этого удовольствия я вам доставить не могу.
— Боитесь понести наказание от своего командования?
— Какое тут командование и какое наказание…
— Вот именно, — приободрился Штубер, переходя на русский. — Кто этим будет заниматься?
— Ну, во-первых, я сомневаюсь, что вы действительно офицер, — решил воспользоваться ситуацией Громов.
— О Господи, неужели я мог бы выдавать себя за офицера, не будучи им?
— А почему не мог бы?
— Это не по законам войны.
Громов удивленно уставился на него.
— Какие еще «законы войны»? Можно подумать, что вы пришли сюда не убивать и выжигать эту землю, а блистать своим германским рыцарством.
— В таком случае вы забыли, что древние блистали своим рыцарством не на балах и дипломатических раутах, а… на войнах, во время которых они, увы, убивали и выжигали.
— В общем-то тоже верно.
Если майор и терпел этот их диспут, то только потому, что Мария слишком старательно забинтовывала ему голову и, похоже, бонапартисту приятно было как можно дольше задерживать ее возле себя. Вместо того чтобы вмешаться и прекратить их совершенно неуместную, на его взгляд, военно-полевую полемику по поводу истоков рыцарства, он благоденственно вдыхал запах волос этой красавицы, легкий, но все равно пьянящий аромат ее тела, настоянный на резковатом, но таком знакомом букете одеколона «Сирень».
— В моем положении логичнее было бы скрывать, что я офицер, а тем более — офицер СС, нежели повышать себя в чине. С рядового-то каков спрос?
— И какой же у вас чин, позвольте полюбопытствовать?
— Оберштурмфюрер СС.
— А в переводе на обычный армейский язык?..
— Приравнивается к вашему старшему лейтенанту. Обер-лейтенант войск СС.
— Божественно.
— Теперь вы согласны исполнить мою просьбу и, как офицер офицера…
— Я ведь сказал, такого удовольствия доставить вам не могу. Ситуация позволяет переправить вас в тыл, а значит, это мы и сделаем. В принципе, пленных у нас, как я уже сказал, не расстреливают.
— Даже офицеров СС?
Громов замялся, не понимая, почему пленный так упорно выделяет тот факт, что он офицер СС.