— Короче, сейчас тебя развяжут, даже рот освободят. Только помни, вот этот, который справа, он тебе и один головенку отвернуть сумет. Ты ведь не Рембо.
Правда?
Что и говорить, "Рембой" Абрек не был. Это в кино менты резкие и отчаянные. Семерых могут раскидать, а остальных повяжут. Игорь, конечно, мог приложить разок-другой от души в челюсть, при удачном раскладе и в нокдаун отправить, но и только.
Спорить с превосходящими тебя втрое противниками, причем, двое из которых наверняка вооружены, себе дороже.
Никто и не дернется. Ну, стрельнуло чего-то у соседей. Кому какое дело?
Он хмуро кивнул и замер, ожидая, когда один из братьев, глумливо ухмыляясь, разрезал стягивающие руки веревки.
Пластырь оторвал сам, помахал сведенными руками и вопросительно глянул на незваных гостей.
— Может, хоть одеться разрешишь? — спросил и потянулся к сваленным в угол вещам.
— Стоять, — выдернул из-за спины руку с зажатым стволом Слон. Навел оружие, а его родственник сноровисто прошелся по карманам в поисках опасных предметов. Кивнул и сдвинулся в сторону.
— Одевай, — разрешил Лазарь. И вновь покачал головой. — Точно нашли. Иначе в таком виде в город бы не поперлись.
— Ну что, мент, какое твое решение? — дождавшись, когда Игорь натянет заскорузлые тряпки, продолжил он беседу.
Абрек, который уже успел прокачать все варианты, вздохнул: "Тут, как в сказке, чем дальше, тем страшнее. Будь все так, как намечалось, найди они этот несчастный сейф, отдал бы, не задумываясь. Это Михаилу он был интересен, а бандиту на фиг не нужны старые бумажки и барахло. Даже даром. Ну, может, навтыкали бы им с расстройства по лицу Лазаревские гоблины, да отпустили с миром. А вот теперь, когда в багажнике старого "уазика" лежит клад стоимостью в три сотни тысяч, никакой перспективы у Игоря остаться в живых, нету. Они и за четверть такого куска десяток положат, не задумываясь. А уж за весь и подавно.
Игорь вновь потер руки и, наконец, произнес, тоскливо глядя в окно: — Сам Михаил помер. От сердца. Как увидел, что отыскали, вот и стукнуло.
— Да что ты говоришь? — весело не поверил урка. — Это чего ж вы такое нашли, что сердце отказало?
— Клад норманнский, — вынужденно признал Игорь. — Серебро в монетах, килограмм с полсотни.
— Сколько? — удивленно переспросил Лазарь?
— Может, чуть меньше, — Абрек, понимая, что сам металл для уголовника цены особой не имеет, добавил: — Леший его в триста тысяч баксов оценил, минимум. Вот и…
— Да… — после долгой паузы признал солидность суммы авторитет. — Такое может на глушняк торкнуть.
— Так и чего? — не выдержал увлеченный рассказом Слон. — Где хабар-то?