Возьмём пропорциональное уравнение с тремя известными и с одним неизвестным членом (типа а: b =x: с). Заменим буквенную символику реальным языковым содержанием. Как известно, литературовед, изучающий творчество Пушкина, называется пушкинистом. Допустим, что на основании этой модели мы построим пропорциональное уравнение для того, чтобы определить, как называется специалист, изучающий творчество какого-нибудь другого писателя. Например: пушкинист: Пушкин =x: Данте. В нашем уравнении — три известных члена, но его решение приводит к абсурду, ибо дантист — это, как известно, зубной врач, а не литературовед, специализирующийся в области изучения творчества Данте. Вот почему ссылки на единичную аналогию (с тремя известными членами) не могут считаться в достаточной мере убедительными в этимологическом исследовании. Пропорциональное уравнение должно опираться на целый ряд аналогичных отношений. Только тогда мы можем говорить о надёжности той или иной реконструкции или этимологического сопоставления.
Так, приведённая выше реконструированная форма *крити опирается на достаточно пространный пропорциональный ряд словообразовательных отношений:
х: кроити — пиши: пойти = о/сити: гоити = (по)чи-ти[66]: (по-)коити = гнити: гноити и т. д.
Форма *крити — это не результат случайного сопоставления с отдельной изолированной парой слов, а закономерное звено в том словообразовательном ряду, на основе которого эта форма была реконструирована.
К сожалению, наличие пространного пропорционального ряда далеко не всегда может служить надёжной гарантией правильности этимологических сопоставлений или реконструкций.
Один польский мальчик заинтересовался происхождением слова антилопа. «Я знаю, что такое анти, по я не знаю, что такое лопа»[67], — заявил он. Наблюдение мальчика, несмотря на явную ошибочность, очень интересно. Вычленение «слова» лопа базируется на решении пропорционального уравнения с достаточно большим количеством членов:
антимир: мир = антитезис: тезис = антитело: тело = антистрофа: строфа = антициклон: циклон =… = антилопа: лопа.
На самом деле, слово антилопа не содержит в себе греческой приставки анти- ‘против(о)-’ постановка этого слова в приведённый ряд и вычленение второго компонента лопа представляет собой очевидную ошибку. Но где гарантия того, что в более сложных случаях этимолог не совершит ошибки, принципиально не отличающейся от ошибки польского мальчика?
Такую гарантию нам даёт опора не на один пропорциональный ряд (сколь бы длинным он ни был), а на целый комплекс подобных рядов. В случае со словом