А скольких русских и жидовских щенков я самолично в газенваген запихал… Не счесть! За то и мучился потом столько лет на Колыме, в хлеборезке и на кухне, пока наш дорогой Никита Сергеевич меня не реабилитировал…
— Это все, шановни пан, очень хорошо! Зер гут, как говаривали ваши прежние хозяева… Но нам бы кого помоложе!
— Да кого сейчас я вам найду… Разве моего внука? Так, где его сейчас искать, мерзавца… Он ко мне только деньги клянчить прибегает, когда его благоверная из дому выгонит — не любит его баба, что он библиотекаршу в своём НИИ во время обеденного перерыва на лестнице тискает.
В дверь кто-то поскрёбся…
Старичок посерел лицом, а Роман сунул руку за отворот пиджака:
— Кого там несёт?
— Деда, это я…
В дверном проёме нарисовался давешний Прохожий, одетый в смирительную рубашку… В комнатушке пахнуло свежим дерьмом…
Там же, чуть позже.
— Шановни пан! Вы должны гордиться… пъять!
— Чем, чем я должен гордиться! Внучка моего единственного, кровиночку, родненького… десять!
— Да ваш внук войдет в анналы истории! Как Херои Крут! Шесть!
— Ой, да слыхивал я про тех героев… девять с половиной…
— От кого? Коммунистычна пропаханда… шесть с половиной!
— Ну, если коммунистической пропагандой, по-вашему, будет заниматься пан полковник Аверкий Гончаренко из 14. Waffen Grenadier Division der SS (Galizische № 1)… девять триста…
— О! Шановни пан знал нашего национального хероя? Хде, когда?! Размовляйте… шесть восемьсот…
— А то, конечно знал… Тогда нам крупно не повезло. В июле 44-го наша дивизия Ваффен СС, укомплектованная галичанами, после стремительной атаки русских танковых частей попала в окружение возле местечка Броды на Западной Украине и была за десять дней боёв намотана на русские гусеницы.
Из одиннадцати тысяч наших хлопцев из котла смогло вырваться около трёх тысяч. Для многих щирых украинцев первое боевое крещение оказалось и последним.
Но пан Гитлер своих не обижал — из-за колоссальных потерь нас переформировали и отправили до конца войны в Восточную Европу подавлять бунты да гонять по лесам партизан. Вот такая, опять-таки, печальная история… но с паном Аверкием я богато поговорил.
Бывало, як массовый расстрел закончим, хлопцы костерок запалят, чудовы писни спивають, а пан Аверкий соберёт нас в коло, да и рассказывает побывальщины… Так и про Круты рассказал… девять сто…
— Шо ж вин размовлял? Шесть девятьсот…
— А то, что Сичови Стрэльци, усусы, из бывших военнопленных австро-венгерской армии, были главной ударной силой «героев Крут». Потом к куреню присоединился отряд, состоявший из ста двадцати совершенно недееспособных