– Мне больше шестидесяти лет, Лера. И как боевой маг, архимаг и повеса я стал известен лишь лет двадцать. И никто, кроме короля и самых близких мне людей, не знает, кем я был до этого. – Он чуть наклоняет голову, и пряди темных волос прячут от меня боль в его глазах. Но когда он вновь поднимает взгляд на меня, в нем лишь одна решимость. – Я не был подданным короля Сигнара. Другой правитель принимал мою вассальную клятву. Другой давал разрешение на мой брак с юной девушкой, чье сердце пленило меня сразу и, я надеялся, навеки. У нас родилась дочь. И я был счастлив. Настолько, что не замечал, что королевский взгляд все чаще останавливается на моей жене, когда мы бываем во дворце. Когда же я об этом узнал, было уже поздно. И меня обвинили в самых немыслимых преступлениях. Единственным решением было – бежать. Бежать сюда. – Его лицо скривилось от воспоминаний. Я вижу, насколько трудно ему продолжать. И когда он замолкает на миг, я уже готова его остановить, но не успеваю. И он хриплым голосом продолжает рассказ: – И жена и дочь погибли в пограничных лесах. Я тогда был не столь хорошим магом и не смог защитить их от стаи призрачных псов. Я готовился уйти вместе с ними, когда на помощь пришел патруль магов, как раз и зачищавший эту местность после очередного нападения нечисти. Обо всем остальном ты можешь догадаться и сама: меня выходили, оценили мой магический потенциал. Восстановили мое имя, титул. Доучили кое-чему, и я стал тем, кем сейчас являюсь. Вот только… Ни одна женщина больше не могла тронуть мое сердце. Пока я не встретил тебя.
– Рамон, мне жаль… Но я…
– Я знаю, Лера. Я знаю, что любишь ты его. И, возможно, будешь любить всегда, несмотря на то что ты о нем знаешь. Но я не требую от тебя немедленного ответа. И я отпущу тебя, когда все закончится. Если останусь жив и ты этого захочешь. А если нет… – Его улыбка получилась чуть сумасшедшей. – Я уйду. Веря, что для нас все могло быть по-другому.
– Ты сам-то себе веришь?
– Нет. – И Рамон, словно подтверждая то, что говорит, качает головой, заставляя меня относиться к его словам еще более серьезно. Потому что он честен. – Именно поэтому я и собираюсь дать клятву, которую не смогу нарушить.
И я принимаю решение. Неожиданно для себя. Настолько тяжелое, что мне хочется очнуться в том злополучном парке в своем родной городе. Хочется не быть и не знать. Но я понимаю. Что это невозможно.
И тихо произношу лишь два слова:
– Я согласна.
Начиная ощущать тяжесть кольца на среднем пальце левой руки, еще до того как заканчиваю говорить.