Второй оборотень вонзает кинжал в глазницу варлаха, и, прежде чем его сознание окончательно угасает, до меня доносится его последняя мысль: «Не бросай меня, хозяйка».
Но мне нет дела до твари, которая охотилась без моего разрешения. И я вслушиваюсь в течение сил, в паутину, которая подрагивает, окутывая меня.
Он рядом. Тот, кто носит внутри себя Хаос. Он смотрит на меня. Под чужой маской складываются в заклинание слова. Слова подчинения…
Меня?!
Гнев внутри меня разносит в пыль уже готовую матрицу, щупальца поиска пронизывают все пространство вокруг меня, настигают ускользающего врага.
Он рядом… С каждым мгновением я все четче вижу след чужой магии… Кинжал в ладони сдвигается, чтобы мне было удобнее отправить его в смертельный полет. Я…
– Лера! – Резкий рывок – и моя голова запрокидывается. А из груди рвется звериный вопль: как он посмел?! – Лера! – И темно-серые зрачки заполнили собой все, затмевая, кружа голову туманным маревом, вытягивая из меня то, что глубоко внутри. То, что знает. Чувствует. Любит?! И я проваливаюсь… Я… – Лера! – Резкая боль обжигает мою щеку.
– Олейор? – Это не слабость – слабость такой не бывает. Я даже не осознаю, как подкашиваются мои ноги.
Его руки пытаются меня подхватить, но я скольжу вниз и, упав на колени, начинаю сотрясаться в конвульсиях.
Когда мне удается избавиться от того, что еще оставалось в моем желудке, сознание немного проясняется.
– Возьми. – Баклажку с водой буквально вкладывают в мою руку. Я ополаскиваю рот, делаю несколько судорожных глотков. Чувствуя, как начинает оживать мое тело.
Пытаюсь подняться, но ноги продолжают оставаться ватными. И я цепляюсь за принца, чтобы хоть как-то встать.
– Что это было? – Гадриэль пристраивается с другого бока, и стоять становится настолько легче, что я позволяю себе начать задавать вопросы.
Олейор сначала наклоняется ко мне. В его глазах… Нет, в этом хитросплетении чувств и в более здравом состоянии разобраться было бы непросто. Так что я даже не пытаюсь понять, почему мне так хочется ускользнуть от его взгляда.
Но он отводит его сам и кивком головы показывает на то, что творится перед нами.
– Я и сам бы хотел у тебя это узнать.
А мой телохранитель, весь покрытый засыхающими бурыми пятнами, вторит ему с другой стороны:
– Великолепная работа. В основном твоя.
Лучше бы он об этом не говорил. Потому что количество туш. Перерезанные глотки… Выколотые глаза…
Надеюсь, разорванное плечо Хаиде…
Сознание возвращалось как-то странно. Вроде я. Вроде лежу. Тяжесть сверху. Одеяло. И не одно. Они что, все на меня сгрузили?