И я вытягиваюсь по стойке «смирно», прикладывая ладонь к виску:
– Слушаюсь, отец командир.
Похоже, во мне не успел родиться великий комик. По крайней мере, выражение лиц становится не таким убийственным.
Подготовка не заняла много времени. Никто не захотел подкрепиться, предпочитая оставаться голодными и злыми. Я, в отличие от них, такими предубеждениями не страдала, но… спрашивать меня никто не собирался. Пришлось тоже стать злой, потому что осталась голодной.
Заминка вышла тогда, когда казалось, что все готово: я неосторожно откинула полу эльфийского плаща, в котором собиралась идти в крепость, и… Взгляд Олейора скользнул вслед за рукой и наткнулся на ножны.
Он стремительно направился ко мне. Это было похоже на взрыв, когда сознание не успевает оценить происходящее.
– Лера!
Мое имя было единственным, что он смог произнести. Но от тона, которым это было сказано, вздрогнули все. И оцепенели в недоумении от того, с какой злобой его руки сжимали мои плечи.
Одна я была относительно спокойна.
– Попробуй еще раз мне поверить. Я знаю, что делаю. – Его дыхание было прерывистым, губы плотно сжаты и чуть вздрагивали от того, что он хотел, но не смел мне сказать. Словно понимая, что неосторожное слово может ненароком разрушить то, что нас теперь связывало. – Для меня нет опасности.
Он медленно, сомневаясь, опускает руки, но стальные зрачки продолжают смотреть в глубь меня.
И мне приходится повторить:
– Ты должен мне доверять.
И он отступает на шаг назад, а я сильнее запахиваю плащ, чтобы больше никто не увидел клинков черной жрицы, украшающих мою перевязь.
Гадриэль и Рамон встают рядом со мной, когда я, чувствуя, как внутри меня натягивается тонкая, но прочная нить, киваю, давая сигнал начинать.
Пласты пространства сдвигаются, жесткий удар в грудь, застывший внутри крик, когда боль скручивает кости, и я буквально падаю на холодный каменный пол. Еще не успев прийти в себя, сканирую пространство вокруг.
Спереди и справа Рамон. В стойке и с обнаженным мечом.
Сзади, спиной ко мне, Гадриэль.
А перед глазами…
– Я вам что, нанималась заниматься спасением? – Глядя в глаза подруги, которая с ошарашенным видом вскакивает с лежанки, мало похожей на кровать в покоях светлоэльфийского правителя.
– Лера?! – Ее голос совершенно непохож на голос умирающего лебедя. Из чего я делаю вывод, что мой отец – надо же, я все-таки это сказала – в очередной раз был прав. И особого ущерба драконице нанесено не было. Если не принимать во внимание весьма непрезентабельный внешний вид.
– Лера. Лера. – Отвечаю я резко. Сама себя уговаривая, что это, скорее всего, нервное. – Рассказывай. Только коротко.