Четверть часа спустя лорд Бичем появился с соблазнительными теплыми булочками, свежим маслом, абрикосовым желе и чайником собственноручно заваренного чая.
— Булочки не совсем свежие. Миссис Туп испекла их вчера специально для такого случая. Однако я развел огонь в камине и подогрел их.
— А что ты имел в виду под десертом?
Ему явно понравился ее вопрос.
— Наказание, счастье мое. Всем окружающим просто не терпится просветить меня на эту волнующую тему. Возможно, ты стала слишком предсказуемой в своих методах, потеряла былую изобретательность. Пора влить свежий солод в старое пиво, дать вещам новую перспективу.
— Кому это «всем»?
— Я не могу раскрыть свои источники. Думаю, они попросту боятся возможной мести.
— Спенсер, пожалуйста, отпусти меня. Даю слово, что пальцем тебя не трону.
— Как мило, что ты вздумала звать меня по имени, дорогая. Надеюсь, это означает, что ты больше не намерена держать меня на расстоянии?
Она снова попыталась вырваться, но безуспешно, и с каждым мгновением все больше багровела.
Спенсер погладил ее по щеке, уселся в кресле у кровати и предложил:
— Намазать тебе булочку маслом и желе?
— Я хочу есть сама.
— Так и быть.
Он освободил ей руку и подозрительно смотрел, как она сгибает и разгибает запястья и сжимает пальцы.
— Ну как, намазать?
Хелен кивнула. Слава Богу, она, кажется, на время оставила свои кровожадные намерения.
Она съела две булочки с абрикосовым желе, легла на подушки и вздохнула:
— Восхитительно. Миссис Туп печет лучшие булочки в округе. Спасибо. Мне хотелось бы вернуться в гостиницу к обеду. Надеюсь, мы можем уехать?
— Хочешь чая? С молоком? Лимоном?
У Хелен появилось в глазах то же выражение, как при стычке с молодыми повесами из Кембриджа. Она жаждала крови.
Ему не следовало бы давать ей чай, особенно с молоком. Она швырнула чашку ему в лицо, но тут же съежилась.
— О Господи, я не подумала. Мне следовало бы сначала выпить хоть два глотка.
— Возможно, — спокойно согласился Спенсер и поднялся, чтобы привести себя в порядок. — Подобные вещи, — продолжал он, окуная тряпицу в тазик с теплой водой, стоящий на комоде, — заслуживают наказания. Как по-твоему? Пятая степень?
— Не мели вздор! Ничего общего с Пятой степенью! — выпалила она, но, поняв, что натворила, тут же осеклась.
— Согласен, — учтиво улыбнулся он, явно готовый к компромиссу, такой сговорчивый и вежливый, что ей захотелось дать ему оплеуху. — А что ты считаешь справедливым? Третью степень?
— Ты смеешься надо мной, Спенсер!
— По крайней мере ты продолжаешь звать меня по имени.
— Не могу же я обращаться к тебе «лорд Бичем»! Это крайне неудобно в данных обстоятельствах. Я лежу в ночной рубашке, связанная, беспомощная…