Он выглядел как монстр, монстром он и был. Сегодня ночью Габриэлла видела его истинный облик.
Лукан зарычал, вспомнив ее искаженное ужасом лицо, этот образ неотступно преследовал его все то время, что он бродил по городу после расправы над миньоном.
До сих пор у него стояла перед глазами картина: Габриэлла неуверенным шагом отступает, глаза широко раскрыты от ужаса и отвращения. Она увидела его истинное лицо и даже успела назвать его вампиром, прежде чем пуститься бежать.
Ни словом, ни силой он не пытался ее остановить.
В тот момент, когда он осушал свою жертву, он знал только одно чувство — ярость; она бурлила в нем обжигающей лавой. Он отбросил миньона, как мусор, тот и был мусором, ярость бесновалась в нем, он представлял, что стало бы с Габриэллой, попади она в руки Отверженных. Лукану хотелось разорвать миньона в клочья, как он в злобной ненависти разорвал его горло.
И это он, хладнокровный воин, гордящийся своей выдержкой?
Что за подлая шутка?
Маска, за которой он так искусно прятал свое лицо, спала, когда он познакомился с Габриэллой. Она сделала его слабым, извлекла на свет его глубоко скрытые пороки.
Лукан поднял голову и посмотрел на светящееся окно второго этажа, грудь сдавило от непреодолимого желания запрыгнуть через него внутрь, схватить Габриэллу и унестись с нею туда, где она будет принадлежать только ему.
И пусть она его боится. Пусть презирает за то, что он вампир, лишь бы только чувствовать под собой ее тело, потому что только эта женщина могла облегчить любую его боль.
«Да-а», — застонал внутри зверь, томящийся голодом и страстью.
Пока этот зверь не поглотил его полностью, до помутнения рассудка, Лукан сжал кулаки и ударил по капоту «мустанга». Заревела сигнализация, в окнах задвигались шторы. Лукан отскочил в сторону и побежал прочь от дома, прячась в рассеивавшейся темноте ночи.
— Все в порядке, — сказал вернувшийся Рэй. Он спускался проверить машину. — К ней и пальцем нельзя прикоснуться, сразу кричать начинает. Прошу прощения за беспокойство. На сегодня и так сюрпризов достаточно.
— Наверное, мальчишки шалили, — подхватила Меган, сидевшая на диване рядом с Габриэллой.
Та рассеянно кивнула, соглашаясь с друзьями, которые старались успокоить ее. Хотя она им не верила. Это был Лукан.
Какое-то внутреннее чутье — она не могла дать ему определение — подсказывало ей, что он там, на улице. Это не был страх, просто глубокая уверенность, что он где-то рядом.
Что она нужна ему.
Он хочет ее.
Господи, она так надеялась, что он поднимется в квартиру, уведет ее отсюда и поможет разобраться в кошмаре, свидетелем которого она стала.