Лукан нанес удар первым, послышались скрежет металла и хруст сломанных костей.
Данте сражался, как исторгнутый адом демон, его malebranche зловещими молниями рассекали мрак ночи, тишину разрывали боевые крики. Лукан сохранял хладнокровие, позволявшее ему наносить точные удары. Один за другим Отверженные падали. Титановые мечи Лукана были ядом для крови Отверженных и ускоряли распад их тел.
Когда с врагами Рода было покончено, Лукан и Данте оглядели поле битвы: кучки пепла, которые вот-вот подхватит и разнесет ветер, и неподвижное тело человека — кровь обильно текла из его разорванного горла.
Данте опустился на колено и склонился над жертвой, принюхиваясь:
— Он мертв. Точнее, ему осталось жить не больше минуты.
Запах крови ударил Лукану в ноздри, внутренности скрутило. Клыки, увеличившиеся в пылу сражения, сейчас подрагивали от невыносимого голода. Лукан с отвращением посмотрел на умирающего. Хотя человеческая кровь была ему крайне необходима, Лукан не мог воспользоваться объедками Отверженного. Он предпочитал кровь добровольных Доноров, сам их выбирал — и только для того, чтобы маленькой порцией заглушить голод, но никак не утолить его.
Рано или поздно каждому вампиру приходится убивать.
Лукан не отрицал своей природы, но каждое его убийство было осознанным выбором и совершалось в соответствии с установленными им самим правилами. Чаще всего его жертвами становились разного рода преступники, наркодилеры, наркоманы и прочие отбросы человеческого общества. Лукан старался сохранять здравый смысл и действовать рационально, он никогда не устраивал кровавой бойни только ради удовольствия. Все представители Рода следовали подобному кодексу чести, именно это отличало их от Отверженных, преступивших все законы.
И снова внутренности Лукана скрутило от запаха свежей крови, пересохший рот наполнился слюной.
Когда в последний раз он утолял голод?
Он не мог вспомнить. Давно. По меньшей мере несколько дней назад, слишком давно, чтобы поддерживать себя в норме. Прошлой ночью он надеялся утолить голод, сексуальный в том числе, с Габриэллой Максвелл, но не вышло. И сейчас его тело корчилось в муках, и он больше ни о чем не мог думать, кроме как о живительной пище.
— Лукан, — Данте пощупал пульс человека, от возбуждения и запаха крови его клыки вытянулись в полную длину, — минута промедления, и его кровь свернется и станет мертвой, как и его тело.
Мертвая кровь бесполезна, она не может утолить голод вампира. Данте ждал, томимый единственным желанием — припасть к сочащемуся кровью горлу жертвы Отверженных, которая оказалась столь глупа, что не смогла спастись бегством, когда такой шанс представился.