— Идите нарежьте ракитника. Срезанные ветки кладите у дороги, после придут мужчины и заберут их на повозку. Не спешите с работой, но смотрите не убегайте. Помните, что я за вас отвечаю головой. Около двенадцати привезут обед.
Мы исчезли в кустах. Ракитник был такой густой, что мы сразу потеряли друг друга из виду, пришлось перекликаться.
— Кристя, — услыхала я голос Ганки. — Как чудесно, что мы пошли, правда? Видишь, я говорила — не так уж все страшно.
— Добавь еще, Ганочка, что война скоро кончится! — крикнула я в ответ.
— Война кончится через две недели, и когда нас спросят дома, как было в лагере, я скажу, что великолепно и что я загорела на берегу Солы.
— Значит, ты здесь загораешь?
— Конечно. Ведь Хильда в кустах со своим часовым. Наша работа ее мало заботит. Ты же слышала, она сказала: «Не спешите».
— Ты — права, пойду-ка и я погуляю.
Я направилась к реке. В ракитнике звенел голос Эльзы, она пела какую-то трогательную, сентиментальную песенку. Один вот такой день, и уже возвращается желание жить!
Я огляделась вокруг. Человек на противоположном берегу подавал какие-то знаки.
«Можно было бы бежать, — подумала я, — стоит только переплыть реку, и если согласятся спрятать…»
Я вернулась к Зосе. Конечно, она думала о том же.
— Ну хорошо, — рассуждала я вслух, отвечая и на ее мысли, — а что дальше? Ты с клеймом на руке, в полосатом халате, обрита, без документов, и если откажутся тебя спрятать… Не забывай, что люди вблизи лагеря живут в паническом страхе, захочет ли кто-нибудь рисковать?
— Может, какой-нибудь храбрец и нашелся бы. Если бы дать знать в Варшаву, уж приехали бы за нами и заплатили.
— Но ведь наш побег подверг бы опасности остальных девушек и Хильду, а она уже четыре года в лагере.
— А что мне Хильда? Немка и только.
— Немка?.. Ну и что из этого? Натерпелась по лагерям уже давно, дольше, чем мы. С гитлеровцами боролась еще до войны. Это они говорят: «еврейка», «полька» и уничтожают другие народы. Мы не должны говорить так: «немка»…
— Если на все это обращать, внимание, то нечего и думать о спасении.
— Если бы мы не обращали внимания на «все это», то не попали бы сюда.
Для приличия мы нарезали немного ракитника.
Я снова подошла к берегу.
Из-за моста выплыла баржа. С углем и людьми. В первую минуту я хотела бежать. Но сделала над собой усилие и осталась на месте. Баржа остановилась. Мужчина в штатском обратился ко мне:
— Полька?
— Да.
— Давно в лагере?
— Месяц. А вы кто?
— Не бойся, свои. Хильда здесь?
— Наша анвайзерка? Здесь.
— Постой, отнесешь ей кое-что.
Они вынули из баржи две бутылки водки, колбасу и белые булки.