Однако основное внимание Англии касалось Норвегии. Уже британская пробная мобилизация в Агадирском кризисе 1911 года угрожала германскому океанскому флоту, рассредоточенному вдоль норвежского побережья. Весной 1913 года государственный секретарь министерства иностранных дел Англии Грей ответил соглашением на запрос тогдашнего первого морского лорда Уинстона Черчилля, будет ли оправданной с политической точки зрения военная акция против Норвегии в случае войны. Англия заверила бельгийского посланника, что никогда первой не нарушит нейтралитет Бельгии или какой-либо другой страны. «До тех пор пока Германия уважает нейтралитет Норвегии, нецелесообразно занимать норвежские гавани, чтобы создать оперативную базу против Германии. Однако нападение на вражеские корабли, которые находились бы как раз в норвежских водах, дело совершенно другое. Если наш враг первым нарушает нейтралитет другой страны, то мы, конечно, уполномочены обращаться с этой страной как втянутой в район военных действий. Немецкие военные корабли, которые встретились бы нам в начале войны в норвежских водах, заняли бы там места в строю, вероятно, по стратегическим причинам».
На фоне общей лихорадки вооружения и состояния боеготовности в Европе три скандинавских государства стремились сохранять нейтралитет во всех мыслимых конфликтах. 21 декабря 1912 года северные страны договорились о правилах нейтралитета, которые еще не были в подробностях изложены в Гаагском соглашении. В начале войны 1914 года Дания, Швеция и Норвегия подтвердили свою волю к нейтралитету; встречи министров и, наконец, встреча скандинавских монархов подчеркнули эту линию. Разумеется, маленькие страны с ростом трудностей у средних государств подвергались непрерывному давлению союзников; Норвегия и Швеция были вынуждены предоставить значительную часть своего тоннажа в распоряжение Англии. Швеция также поставляла руду союзникам, и Германия старалась переговорами достичь того, чтобы ее минимальная потребность в 4 млн тонн ежегодно оставалась гарантированной.
В начале войны Дания освободила в соответствии с общими международно-правовыми нормами фарватеры проливов Бельт и Зунд для прохода судов воюющих сторон. Тем не менее германский главный морской штаб принудил ее заблокировать минами пролив Большой Бельт восточнее и западнее Спрогё и восточнее Земли Венгеанса. Однако сигнальные огни, обозначающие проходы, и недостаточно эффективная сторожевая служба датских кораблей, которые не решились бы противостоять энергичному противнику, сделали неэффективными это заграждение как защиту Кильской бухты. Согласие датского министра иностранных дел Скавениуса на то, чтобы Дания ставила в известность Германию о появлении больших английских вооруженных сил поблизости к запретным зонам («что датское правительство рассматривало бы как доказательство преднамеренного нарушения своего нейтралитета»), также не оказало влияния