— Не жители Полумесяца, а полиция.
Но она только махнула рукой.
— Они уже были здесь. Им известно, что я не верю, будто это сделал Джим. Он слишком здраво мыслит. Именно поэтому я и ушла от него. Только и знает, что говорить мне: «Будь благоразумна». А это скучно. Но дело не в этом. Я не собираюсь возвращаться домой только для того, чтобы Джим лучше выглядел в глазах полиции. И это мое окончательное решение.
— Ты хочешь сказать, что никогда не вернешься к нему?
— Никогда — это слишком сильно сказано. Не слишком надейся на это. Но пока мне здесь хорошо.
— Послушай, Хелен. Наверно, Джим убил бы меня, если бы знал, что я была у тебя. Но хочу сказать тебе, как обстоят дела. И тогда, возможно, ты изменишь свое решение.
И я рассказала ей все, начиная с пятен крови на его одежде и кончая отсутствием денег в сундуке. Только когда я стала говорить о деньгах, она выпрямилась на стуле и проявила интерес.
— Неужели? Он никогда ничего не говорил мне о деньгах! Сколько там было денег?
— Не знаю. Говорят, пятьдесят или сто тысяч долларов.
Реакция Хелен на это сообщение была для нее типичной. Она повалилась на диван и застонала.
— Вот бы мне такие деньги! Я всем должна, и мне совершенно нечего надеть. А теперь какой-то глупец украл эти деньги, закопал, а потом купит на них государственные облигации и будет жить на проценты с них. Это невозможно вынести.
После этого я ушла. Вспоминая сейчас все это, думаю, что она специально так вела себя, специально делала вид, что ей все безразлично. Она всегда так реагировала на происходившее в Полумесяце, и в отеле вела себя так же — выказывая наигранное презрение, бросая вызов.
Я все еще помню последние слова, которые она произнесла, стоя посреди этой неряшливой комнаты. От нее сильно пахло духами, а глаза были хитрыми и умными.
— Извини, Лу. Я не очень положительная женщина. Но ваш Полумесяц пугает меня до смерти. Слишком много пару, а выйти ему некуда.
Когда я вернулась домой, Энни несла маме чай на подносе, а на маминой кровати лежал дополнительный выпуск газеты. Наличие этой газеты показывало, как изменились привычки в Полумесяце после убийства. Но я была удивлена, увидев маму: настроение ее улучшилось, она была почти веселой.
— Энни, поставь поднос и уходи, — сказала мама. — И закрой за собой дверь.
Энни быстро вышла, и мама повернулась ко мне.
— Полагаю, ты это видела?
— Нет. Но должна была догадаться. Ведь я была там, когда они открыли сундук.
— Ты была там! Знаешь, Луиза, иногда я сомневаюсь, что могла родить такого… ребенка, такого безответственного ребенка. Только подумать…