— Да он и так всем должен. Будет он еще тебе давать. Да, Олежа?
— Да ну на хер, — басил Олег, вырисовывая прутиком на песке скалящуюся рожу.
Так они и беседовали, оставляя после себя черную подсолнечную шелуху, неумелые, напитанные слюной, окурки и плохие воспоминания.
— А давайте над Малой приколемся? — предложила однажды Алла, обладательница взрослого, по-бабски угрюмого лица с широким непородистым носом.
— Типа? — с особой, вопросительно-утвердительной интонацией поинтересовался Веталь.
— Типа Олежа ей назначит свидание. Эта придет. А мы будем смотреть и прикалываться.
— И в чем прикол? — в голосе Веталя звучал скепсис, который апологеты рабочего класса склонны звать здоровым.
— Ну… не знаю.
— Вот если бы Олежа не пришел… на это свидание… вот это был бы реально прикол! — улыбнувшись углом рта, сказала Анжела.
— Да ладно. Подождет пять минут и чухнет. Всего прикола, — стоял на своем Веталь.
— Малая? Пять минут? Да ты ее не знаешь! — взвилась Анжела. — Будет час ждать, а потом еще разревется!
— Ну и толку?
— Проучим ее.
— Хоба, а можно круче! — оживился девятиклассник Мичин, его все звали по фамилии. Чувствовалось, он не на шутку разгорячен идеей. — Пусть Олежа забьет ей стрелу в Магазине. Она туда внутрь зайдет. Мы засов задвинем. Посмотрим, что она будет делать.
— Обоссытся, наверное, — хмуро усмехнулся Веталь. — Будет орать «Олежек! Любимый! Спаси меня! Мне так страшно!» — последние слова Веталь произнес тоненьким голоском, небесталанно изображая девичье отчаяние.
— Может ну его к бесу? — вяло возразил Олег. Большими пальцами обеих рук Олег щупал клавиатуру мобильного — пока товарищи спорили, он отстреливал летящие из правого верхнего угла экранчика звездолеты мутантов.
— Ты вообще сиди. Твое дело только ей сказать, — задумчиво изрек Мичин, и в качестве последнего неотразимого довода добавил: — Ты мне должен вообще, забыл?
К своему первому свиданию Тата готовилась в вихре деятельного исступления — будто собиралась в школу к своему самому первому Первому сентября. Впрочем, ведь и свидание — первый класс взрослой жизни.
Прыщ над бровью был с горем пополам выдавлен, ранка прижжена водкой, найденной в холодильнике (Алиса держала ее для компрессов). Ногти — вычищены и подпилены. Волосы вымыты, причем дважды. Тата даже выстригла себе челку — кромка получилась косой, но так даже актуальней, успокаивала себя она.
Набег, совершенный поутру на косметический столик Алисы, принес Тате несколько полезных трофеев: тональный крем (им Тата собиралась замаскировать ранку от прыщика), перламутровую помаду и лак для ногтей. Правда, маникюра, несмотря на полтора часа мытарств, у Таты не получилось — кисточка в неумелых руках облизывала что попало и помимо собственно ногтей золотисто-оранжевый колер приобрели также и нежные беленькие кутикулы. Насупившись, Тата свела лак вонючим ацетоном.