много, — возразил Ли. — Послушай, Лоабан, посмотреть на меня. Я хотеть быть высокий и очень красивый, чтобы за мной бегать все девушки. Хотеть иметь большой завод, производить много товар, чтобы меня все уважать. Хотеть быть банкир в Гонконг. Но это не есть моя природа. Моя природа есть быть очень хороший полицейский. Быть может, если ты опять пойти, ты потерять что-то другой — что-то более важный. Почему ты пить эта бурда? — он кивнул на виски.
— Это мой любимый байцзю.
— Да? И сколько он стоит?
— Около семидесяти долларов за бутылку.
Скорчив презрительную гримасу, Ли тем не менее осушил свой стаканчик и снова наполнил его.
— Послушай, Лоабан, ты знать даосизм?
— Я? Эту бредятину? Ты ошибся адресом.
— Ладно, я тебе кое-что говорить. В Китай у нас есть два большой философы: Конфуций и Лао-Цзы. Конфуций учить, человеку нужно слушаться начальники, выполнять приказы, поддакивать и молчать. Но Лао-Цзы, он говорит наоборот. Каждый человек должен идти свой жизненный путь. Искать гармония и единение. По-английски «даосизм» значит «путь жизни». Лао-Цзы написал что-то такой, что я сейчас стараться сказать. Это все про тебя, Лоабан.
— Про меня? — переспросил Райм, пытаясь убедить себя, что его интерес к словам этого странного маленького человека, наверное, подпитывается из родника алкоголя, проснувшегося у него внутри.
Прищурившись, Ли начал переводить:
— Лао-Цзы говорить: «Не надо уходить из дом, чтобы лучше видеть. Не надо смотреть в окно. Лучше жить в центре свой я. Делать — это значит быть».
— У вас в Китае что, черт побери, найдется пословица на каждый случай жизни? — недовольно буркнул Райм.
— Это правда, мы иметь много пословицы. Надо попросить Том записать это и повесить на стена рядом с алтарь Гуань Ди.
Наступило молчание. Не надо уходить из дома, чтобы лучше видеть. Не надо смотреть в окно…
Наконец разговор возобновился. Ли обстоятельно рассказал о жизни в Китае.
— Какой у тебя дом? — спросил Райм.
— Квартира. Размером вся с эта комната.
— Где она?
— В мой родной город, Лю-Гуянь. Это значит «шесть садов», но теперь их больше нет, их срубить. Наверное, пятьдесят тысяч жителей. Рядом с Фучжоу. Там много человек. Больше миллиона, я говорить.
— Я совсем не знаю эти места.
— Провинция Фуцзянь, юго-восточный Китай. Тайвань совсем рядом. Много горы. Протекает река Минь, большой река. Мы есть очень независимый. Пекин много тревожиться. Фуцзянь есть дом первая триада — организованная банда, я говорить. Банда Сань Лянь Хуэй. Очень могущественный. Много контрабанда: соль, опий, шелк. В Фуцзянь много моряков. Рыбаки, торговые суда. Крестьяне совсем мало. Коммунистический партия в мой город есть очень сильная, но это потому, что председатель есть богатый капиталист. Он иметь интернет-компания, совсем как «Америка онлайн». Очень преуспевающий компания. Ха, подлый собака, лакей капитализма! Он зарабатывать много-много деньги. Его акции совсем не падать.