– Мамочка, я тебя люблю, – сказал мальчик и обхватил ее.
– Ах, Дэнни, и я тоже люблю тебя.
Снаружи выл и визжал ветер.
* * *
Около половины пятого, когда дневной свет начал убывать, крики прекратились.
Они в это время были погружены в тревожную дремоту. Венди по-прежнему обнимала Дэнни. Она не проснулась. Проснулся мальчик. Тишина почему-то показалась более страшной, более угрожающей, чем крики и удары в крепкую дверь кладовки. Что, папа снова заснул? Или умер? Или?..
(или выбрался оттуда?)
Пятнадцатью минутами позже тишину нарушили громкий металлический скрип и дребезжание. Тяжелый скрежет, потом механический гул. Венди с криком проснулась.
Снова заработал лифт.
Они прислушивались к его гудению, широко раскрыв глаза, обнявшись. Лифт ездил с этажа на этаж, закрываясь, хлопала решетчатая дверца, с треском распахивалась латунная. Слышался смех, пьяные крики, иногда – визг и звуки поломки.
Вокруг них оживал «Оверлук».
Он сидел на полу кладовки, поставив между вытянутыми ногами коробку крекеров «Трискит», и смотрел на дверь. Крекеры он глотал, не разбирая вкуса, один за другим, просто потому, что следовало чем-нибудь подкрепиться. Когда он выберется отсюда, ему понадобятся силы. Все, до капли.
В данную конкретную секунду Джек думал, что еще ни разу в жизни не чувствовал себя таким жалким. Его разум и тело вместе представляли настоящий справочник боли. Голова раскалывалась, как с похмелья, боль накатывала приступами, вызывающими дурноту. Были налицо и прочие признаки похмелья: во рту будто эскадрон ночевал, в ушах звенело, сердце билось сильней обычного, тяжелыми ударами, как тамтам. Вдобавок от того, что он кидался на дверь, ломило оба плеча, а горло от напрасных криков саднило и было будто ободрано. Он оцарапал о дверной замок правую руку.
Ну, вот он выберется отсюда и надает кой-кому пинков.
Джек жевал крекер за крекером, отказывая в передышке своему многострадальному желудку, который стремился вернуть все обратно. Он подумал про лежащий в кармане экседрин и решил подождать, чтобы желудок хоть немного успокоился. Нет смысла глотать обезболивающее, если собираешься тут же все выблевать. Придется пошевелить мозгами. Знаменитыми мозгами Джека Торранса. Разве ты – не тот парень, который когда-то собирался зарабатывать на жизнь головой? Джек Торранс, автор бестселлеров. Джек Торранс, признанный драматург и обладатель Награды нью-йоркского критического общества. Джек Торранс, писатель, уважаемый мыслитель, в семьдесят лет получивший Пулитцеровскую премию за книгу мемуаров «Моя жизнь в двадцатом веке». Суть у этой ерунды была одна: зарабатывать на жизнь мозгами.