Венди Торранс в нерешительности стояла посреди спальни и глядела на сына, который мигом уснул.
Полчаса назад шум прекратился. Весь и сразу. Лифт, вечеринка, хлопанье открывающихся и закрывающихся дверей. Вместо того, чтобы принести облегчение, тишина усилила зародившееся в Венди напряжение; обстановка напоминала зловещее затишье перед последним жестоким порывом бури. Дэнни, однако, задремал почти сразу, сперва мальчик ворочался, но в последние десять минут сон стал глубже. Даже глядя на сына в упор, Венди с трудом различала, как медленно поднимается и опускается узенькая грудная клетка малыша.
Она задумалась: когда же мальчик в последний раз проспал ночь напролет, без мучительных снов, без долгих периодов бодрствования, когда ловишь звуки пирушки, ставшей слышной – и видной – Венди только в последние день или два, с тех пор, как «Оверлук» вцепился в их троицу.
(действительно психологический феномен или групповой гипноз?)
Венди этого не знала и не считала важным. В любом случае происходящее грозило им гибелью. Она взглянула на Дэнни и подумала,
(слава тебе Господи, он лежит спокойно)
что, если не тревожить мальчика, тот сможет проспать весь остаток ночи. При любых талантах он все равно оставался малышом и нуждался в отдыхе.
Джек – вот кто начинал ее тревожить.
Венди скривилась от внезапной боли, отняла руку ото рта и увидела, что сорвала ноготь. А уж ногти она всегда старалась держать в порядке. Они были не настолько длинны, чтобы назвать их когтями, но еще сохранили красивую форму и
(и что это ты забеспокоилась о ногтях?)
Она немножко посмеялась, но голос дрожал, радости в нем не было. Сперва Джек перестал завывать и кидаться на дверь. Потом опять началась вечеринка
(может, она и не прекращалась? может быть, она время от времени уплывает в немножко другой временной слой, туда, где мы не должны ее слышать?)
а контрапунктом к ней скрежетал и хлопал дверцей лифт. Потом все стихло. В этой новой тишине, когда Дэнни засыпал, Венди вообразила, будто в кухне, почти прямо под ними, слышит тихие, заговорщические голоса. Сперва она отнесла их на счет ветра – тот мог имитировать широкий диапазон человеческих голосов, от похожего на шелест бумаги шепота умирающего за дверьми и оконными рамами и до оглушительного визга под карнизами… так в дешевых мелодрамах визжат, убегая от убийцы, женщины. И все же, оцепенело сидя подле Дэнни, она все больше убеждалась, что это действительно голоса.
Джек с кем-то обсуждал свой побег из кладовки.
Обсуждал убийство жены и сына.
Для здешних стен ничего нового в этом не было – убийства тут случались и раньше.