Его тугие мышцы распирают майку — мне о таких остается только мечтать. Трейси мажет маслом бублик для Филиппа, а Филипп наливает сливки ей в кофе, и они улыбаются друг другу так нестерпимо, что я отвожу глаза. Судя по всему, залп из трех орудий — Челси, Жанель и Келли — прошел без серьезных последствий. Венди кормит дочку из бутылочки, а Барри жует кекс и читает «Уолл-стрит джорнэл». Райана и Коула за столом нет, они на кухне смотрят мультики. Мама тоже на кухне, вместе с Линдой — разбираются с очередными подношениями. Надо же, умер один еврей, а еды подвалило — хоть самолет снаряжай для голодающих Африки. Элис мажет обезжиренную сырковую массу на рисовый крекер, а Пол подле нее жует пончик в шоколадной глазури. Пол сидит почти во главе стола. Почти — потому что там еще папин стул, который, по традиции, никто не занимает.
Едят все молча. Заговорить никто не отваживается.
— Послушайте, — начинает Пол. — Надо бы обсудить, что будет с Точкой.
Папино слово. Это он называл свой бизнес Точкой. Не магазином, не компанией, а просто Точкой. «Еду на Точку», — говорил он. Или: «Мы взяли на Точку новую продавщицу». Видимо, Пол перенял у отца это словечко. Элис поднимает глаза, и я чувствую, как она напряжена, как сопереживает мужу. Эта женщина за-мужем. И стоит за мужа горой. Она знает все, что он сейчас скажет.
— Что именно обсудить? — спрашивает Филипп.
— В какой-то момент к нам зайдет Барни, изложит папино завещание в деталях, но кое-что я хочу объяснить заранее. Половину бизнеса отец оставил мне. Вторая половина принадлежит теперь Венди, Джаду и Филиппу, в равных долях. То есть каждый из вас отныне владеет одной шестой дела, которое за последние три года не принесло ни цента прибыли. Так что на доходы надеяться нечего. Барни попросит банк оценить ваши доли, и затем я выкуплю их у вас по рыночной стоимости. Возможно — это зависит от результатов оценки — я не смогу набрать нужную сумму сразу, и надеюсь, вы мне дадите некоторую отсрочку.
— Ну а по самым грубым прикидкам, на сколько потянет одна шестая? — спрашивает Филипп. — Какова цена вопроса?
— А как же мама? — спрашивает Венди. — Разве ей ничего не причитается?
— Маме причитается отцовская страховка и пенсия, так что — с учетом ее гонораров — она более чем обеспечена, по гроб жизни, — отвечает Пол. — Я понимаю, вы все наверняка ожидали, что отец оставит нам куда больше. К сожалению, практически все его состояние вложено в дело, причем дело сейчас не в лучшем виде. Ну, разумеется, есть еще дом. Его оценивают примерно в миллион. Отец передал дом в управление трастовой компании. Когда мама его продаст, каждый из нас получит кругленькую сумму.