Децебал ничего не ответил ланисте.
– Квинт был редкой свиньей и я не жалею о том, что выставил за ворота, – продолжил Акциан. – Но он свободный римский гражданин. И он может пожаловаться префекту города и даже в Сенат. Тогда я не смогу тебя защитить, и ты предстанешь пред судом.
– Я готов отвечать за свои поступки, господин.
– Ах, вот как? Но ты мой раб и стоил мне денег! Сегодня я спасу тебя. Дам кому нужно взятки и все будет улажено. То есть я снова вложу в тебя деньги. Но это в последний раз! Запомни это! Если еще раз ты посмеешь оскорбить римского гражданина или поспорить с рутиарием – я сам сгною тебя. Тогда ты пожалеешь, что родился на свет. Поверь мне. Акциан не бросает слов на ветер. Ты все понял?
– Да, господин.
– А сегодня за свою дерзость ты отправишься в дом патриция Гая Сильвия Феликса на работы. Он просил меня прислать к нему двух гладиаторов.
– Да, господин. Я должен буду там сражаться?
– Нет. Тебя ждет иная работа. И ты станешь выполнять её как и положено рабу со всем прилежанием.
Децебал по знаку ланисты покинул помещение и вышел во двор. Его мучил вопрос, кто же донес Акциану о его разговорах о Спартаке? Неужели Цирцея? Получалось, что более некому. Об этой его связи с римлянкой Акциан был осведомлен отлично, и, очевидно, даже способствовал ей. Что-то слишком часто он отпускает своего раба на свидания. С чего бы ему проявлять такую заботу?
Глава 12
В КОТОРОЙ ДЕЦЕБАЛ УЗНАЛ КТО ТАКАЯ ЦИРЦЕЯ
Пей отраву, хоть залейся!
Благо, денег не берут.
Сколь веревочка ни вейся –
Все равно совьешься в кнут!
В. Высоцкий «Разбойничья»
Знатный помпеянец Гай Сильвий Феликс был одним из самых влиятельных людей в Помпеях. По своему положению Феликс принадлежал к сословию всадников, но его состояние было одним из самых крупных в городе и не уступало патрицианским. Больше того, многие патриции брали у него в долг и теперь зависели от его хорошего настроения.
Он знал Акциана и попросил его предоставить в его распоряжение двух сильных гладиаторов. Он задумал заменить в перистиле тяжелую мраморную статую. Феликс пожаловался ланисте, что не может доверить этого дела своим рабам, которые недавно разбили статую Аполлона, подаренную ему, римским сенатором Гаем Нервою.
Акциан послал двоих – Децебала и Келада. Оба поистине могли быть натурщиками для статуи Геркулеса.
Гладиаторы пошли в город без охраны. При них был только провожатый, тщедушный старик – раб в доме Феликса грек по имени Аристомен.
Когда они проходили возле двухэтажного дома с портиками, что стоял на перекрестке, до Децебала донесся запах свежевыпеченного хлеба. Повеяло чем-то родным, и он повернулся к фракийцу: