— Но…
На щеке Романа дернулся мускул, выдавая, каких усилий стоит ему сдержанность.
— Что? — спросил он мягко, гораздо мягче, чем Шарлотта могла ожидать от него в такой момент.
— Это было давно, и в те несколько раз я… мы… мы предохранялись.
Она отвела взгляд и посмотрела на стену, смущенная глубокой интимностью этого разговора. Хотя, с другой стороны, нет ничего более интимного, чем то, чем они собираются заняться.
Роман шумно втянул воздух. Шарлотта подумала, что он, наверное, шокирован ее словами, возможно, она даже отпугнула его. Мужчинам не нравится, когда женщина придает слишком большое значение всего лишь одной ночи. Но они с Романом уже говорили на эту тему, и оба знают условия игры.
— Я не сплю со всеми подряд.
При звуке его голоса Шарлотта снова посмотрела на Романа, не успев оплакать конец того, что еще даже не началось.
— Я осторожен, — продолжал Роман. — И перед каждой поездкой за границу я сдаю все мыслимые анализы крови. — Между ними повисло тягостное молчание. — И раньше я никогда особенно не переживал на тему, что думает женщина, так что не оставляй меня в подвешенном состоянии.
Шарлотта почувствовала тяжесть в груди, к горлу подступил ком. Она сжала кулаки. Но она не собиралась уступать горьким чувствам, когда ее снедало такое сильное желание.
— Роман, хватит разговаривать, займись со мной любовью, или мне придется…
Не дав ей договорить, он одним движением стянул брюки по ее ногам. Ее кожи коснулся прохладный воздух.
— Мне нравятся мужчины, которые слушаются.
В действительности ей нравился он, и нравился куда больше, чем было бы благоразумно. Шарлотта стряхнула брюки со щиколоток.
Роман встал, чтобы раздеться. Она стала снимать свитер. К кровати он вернулся уже обнаженный, великолепный в своей наготе. Загорелая кожа гармонировала с темными волосами, голубые глаза потемнели от желания — он желал ее.
— А мне нравится женщина, которая не боится сказать, чего она хочет. — Он положил руки ей на бедра и широко раздвинул ее ноги. — Женщина, которая не боится своей чувственности.
Он посмотрел на светло-голубой комплект из трусиков и бюстгальтера, и в его глазах вспыхнули искры.
— Знаешь, какой мой любимый цвет?
Шарлотта хотела было ответить, но, когда ее кожа вспыхнула от его прикосновений и по телу разлился жидкий огонь желания, ей не удалось вымолвить ни слова.
— В данный момент — голубой, — сказал Роман и наклонился, чтобы попробовать ее на вкус.
Шарлотта думала, что умрет от наслаждения. Она даже не знала, что такие ощущения возможны. А потом она и вовсе утратила способность думать. Язык Романа вытворял настоящие чудеса, его кончик ухитрялся проникать сквозь отверстия в кружеве ручной работы. Он то ласкал ее плавными движениями языка, то припадал губами и сосал, вызывая у Шарлотты ощущение невероятной остроты, каждая ее клеточка молила о разрядке.