— Что за чертовщина! — Он рывком сел в кровати. — Кто еще тут такой?
Он вскочил с кровати и шагнул к двери, собираясь включить свет и разглядеть непрошеного гостя.
— Не такого приема я ожидала, но, наверное, надо же с чего-то начать. А теперь возвращайся в постель, и я покажу, что у меня для тебя есть.
Голос показался Роману не столько женским, сколько хищным, так могла бы говорить большая хищная кошка, если бы умела говорить. Сравнение вполне уместное, если учесть, что сам он чувствовал себя добычей, загнанной в ловушку. Женщина похлопала рукой по матрасу, и этот звук, казалось, отозвался эхом по всей комнате.
Роман включил свет и увидел Элис Магрегор с ее нелепой прической. Ее не в меру пышные кудри были обильно смазаны воском и покрыты толстым слоем лака, тело было втиснуто в одни из печально знаменитых трусиков, купленных в магазине Шарлотты. К этому телу Роман не притронулся бы даже в пьяном ступоре, а тем более сейчас, когда он был трезв как стеклышко.
— Ой, ты не спишь голышом… — разочарованно протянула Элис и надула губки. Романа чуть не вырвало. — Ладно, не важно, этим я займусь.
Она с самодовольным видом выгнула спину и вытянула руку поперек его подушки.
Роман с досадой подумал, что теперь придется сменить постельное белье перед тем, как лечь спать. Он стиснул зубы, раздраженный вторжением в его частную жизнь.
— Я сейчас отвернусь, и ты оденешься. А потом ты уйдешь, и будем считать, что ничего этого не было.
Элис даже не дрогнула и еще до того, как Роман успел отвернуться, сказала:
— Только не говори, что тебя это не интересует. Я же позавчера помахала тебе трусами, и ты в ответ улыбнулся.
— Ты переставила события местами. Я улыбнулся тебе до того, как ты помахала мне трусами.
— Ох уж эти журналисты, вам подавай факты. Какая разница, смысл все равно один и тот же: ты улыбнулся, ты проявил ко мне интерес, так что давай иди в постель.
Роман не мог понять, то ли она вправду такая тупая, то ли притворяется.
— Элис, мы живем в маленьком городке, я просто повел себя дружелюбно. А теперь одевайся.
Он скрестил руки на груди, отвернулся и прислонился к дверному косяку. Ему не верилось, что он обнаружил в своей постели голую Элис Магрегор.
Не в его привычках было действовать жестко, но он не собирался шутить с ней или давать хотя бы малейший повод заподозрить, что он согласен, чтобы такой случай повторился. Этого бы не произошло, будь дверь дома заперта. Роман подумал, что его матери придется выслушать серьезную лекцию о безопасности. Нельзя больше быть такой доверчивой. Поддавшись ложному ощущению безопасности, она оставила дверь незапертой, ее белье могли украсть, а у Романа в опасности оказалось не белье, а само тело — если бы Элис добилась своего.