— Я горжусь старшим братом, это неплохо — следовать его примеру. Особенно если он приводит меня в правильном направлении.
Роман мало что мог к этому добавить. Он уже сказал Шарлотте, что выскажет вслух свою точку зрения только раз. Что бы он ни сказал дальше, это ничего не изменит, если она не захочет ему поверить.
— Шарлотта, решайся! Рискни вместе со мной!
Роман протянул руку. Перед ним лежало его будущее, будет ли оно полным или пустым, как его ладонь сейчас? Шарлотта сжала руки в кулаки. Романа охватил самый настоящий страх. Она не может даже сделать шаг навстречу!
— Я… я не могу. Ты хочешь, чтобы я тебе поверила, а я прекрасно знаю, что вы, Чандлеры, закоренелые холостяки. Ни одному из вас не нужны серьезные отношения. Для того чтобы решить, кому из вас придется отказаться от холостяцкой жизни ради семьи, вам пришлось бросать жребий. — Она встала. — И я даже не могу назвать себя призом, который ты выиграл, я — вроде наказания за потерю всего, что было тебе дорого.
Она выстроила вокруг себя такие стены, что Роман сомневался, удастся ли ему их сломать. Он встал и в последний раз взял ее за руку.
— Шарлотта, я не твой отец.
— Насколько я могу судить, между вами мало разницы. Роман подумал, что в том-то и беда, Шарлотта видит все сквозь призму истории своей семьи. Она явно боится повторить опыт матери, ее жизнь, ее ошибки. Однако он может сколько угодно проклинать Энни и Рассела, но не может винить их и дальше. Шарлотта — взрослая женщина, она должна быть способна увидеть правду и принять свои собственные решения.
Искушение привлечь ее в свои объятия было очень велико, но Роман сомневался, что это пойдет на пользу.
— Я никогда не считал тебя трусихой, — сказал он.
Она прищурилась:
— Ты меня тоже разочаровал.
С этими словами она круто развернулась и выбежала из кухни.
— Черт подери!
Роман вышел из кухни и с яростью пнул ногой первое попавшееся на глаза мусорное ведро. Металлическое ведро покатилось по полу и с гулким звуком ударилось о противоположную стену.
— Как я понимаю, дела пошли не очень хорошо, — заметил Чейз, встретив брата возле лестницы на второй этаж.
— Это еще очень мягко сказано. — Роман застонал. — Все пошло не так, как должно было!
Чейз закрыл входную дверь.
— Это чтобы никто больше случайно не забрел. А кто тебе сказал, что жить будет легко? Тебе какое-то время везло, но не все коту масленица, братишка. На сей раз тебе придется потрудиться. — Чейз прислонился к дверному косяку. — Если это то, чего ты хочешь.
Роман подумал, что ему бы надо было хотеть совсем другого — бежать к чертовой матери из этого города, от всех этих переживаний и боли. До сих пор становилось только хуже: началось с проблем с сердцем у матери и закончилось разбитым сердцем Шарлотты. К сожалению, бежать ему было уже некуда. Чувства, которые его мучили, засели в нем самом, и они останутся с ним повсюду, куда бы он ни сбежал. Этот последний приезд показал ему, что Йоркшир-Фоллз не просто место, куда он может приехать, это его дом, со всем эмоциональным багажом, который несет с собой это слово. Со всем багажом, от которого он убегал всю сознательную жизнь.