— Что ж, по крайней мере, теперь я знаю, что ты меня помнишь.
Шарлотта не стала притворяться, будто не поняла его, она не могла заставить себя соврать.
— Я опаздывала и очень торопилась, меня ждала Бет.
Она подняла руки и бессильно уронила их по бокам.
— Значит, ты не собиралась меня игнорировать.
Она покраснела.
— Нет. Я… мне нужно идти. Бет меня ждет.
Снова.
Роман коснулся ее щеки своей шершавой рукой, и Шарлотта вздрогнула. Этого трепета он никак не мог не заметить.
— Я отпущу тебя, и ты вернешься за свой столик, только сначала ответь на один вопрос. Прошло десять лет, а нас тянет друг к другу все так же сильно. Когда ты сдашься?
Шарлотте вспомнилось выражение: «Когда адское пекло покроется льдом». Но она сжала губы и промолчала. Во-первых, потому что она в действительности так не думала, а во-вторых, потому что Роман не заслуживал такой сокрушительной отповеди. Она облизнула пересохшие губы.
— А когда сдашься ты, откажешься от попыток меня заполучить?
Роман усмехнулся:
— Когда ад замерзнет.
Должно быть, он прочитал ее мысли! Для опоры и защиты Шарлотта прислонилась к стене, но от этого оказалось мало проку, потому что Роман сделал еще один шаг к ней и запер ее между своим крепким мужским телом и стеной. Шарлотта чувствовала на своей щеке тепло его дыхания, чувствовала давление его тела, и то и другое оказалось невероятно приятным, и она спросила себя, с какой стати она так долго ему сопротивлялась. Ее ресницы затрепетали, она закрыла глаза и позволила себе погрузиться в эротичные ощущения, окутавшие ее. Всего лишь на мгновение, не больше, сказала она себе.
Роман был привлекательным и недоступным, как экзотические края, о которых она читала и о которых мечтала, но никогда не бывала в них сама. Потому что она не такая, как ее отец, ее жизнь — здесь. Стабильность и надежное будущее связаны для нее с этим городом, с ее корнями. Но Роман коснулся губами ее виска, и она забыла о безопасности, о заведенном порядке. По ее венам растеклось тепло, между ног стало влажно, и ей захотелось большего, намного большего, чем она готова была признать.
— Пообедай со мной в пятницу, — прошептал ей в ухо глубокий низкий голос.
— Я могу…
Он захватил губами мочку ее уха в самом подходящем месте, и Шарлотту пронзило желание, его раскаленные стрелы стремительно пролетели к самым чувствительным местам, и все ее тело ожило. Не закончив фразу, она застонала в голос, всякие возражения стали невозможны.
Роман прикусил ее мочку зубами, потом пустил в ход язык. Его яростные и одновременно легкие, нежные движения пробудили в ней самые глубинные, потаенные желания. Если Роман хотел пошатнуть ее решимость, то с этой задачей он прекрасно справился. Его теплые влажные губы, казалось, ничего не требовали, но действовали невероятно обольстительно. Слабеющий голос разума Шарлотты еще попытался напомнить, что это Роман и что он уедет из города, как только его матери станет лучше, или как только ему здесь наскучит. Как только ему наскучит она.