Это имело отношение к кражам женского белья, но Роман не стал расспрашивать Рика о подробностях.
Шарлотта кивнула, но даже не двинулась с места, чтобы пойти за этим самым конвертом, который, как сказал Рик, его дожидается. Она также не сделала ни единого движения, чтобы одеться. Роман не знал, почему она передумала с тех пор, когда они виделись в прошлый раз, но у него не было сомнений, что сейчас она загнала его в угол. По-видимому, у нее на уме были какие-то свои планы на его счет, и он понятия не имел, какие именно.
Роман резко выдохнул. Роли поменялись. Хищник стал добычей, и ирония ситуации от него не укрылась.
— Где твоя одежда? — спросил он.
— Почему тебя это интересует?
Романа снедало мощное, всепоглощающее желание. Он бросил всю силу воли на то, чтобы смотреть только в глаза Шарлотты, но не на ее обольстительное тело.
— Шарлотта, что происходит?
«Проклятие!» Даже ее имя звучит как ласка, и от того, что он его произнес, по его венам растекся жар.
Шарлотта повела одним плечиком.
— Почему ты вдруг стал сопротивляться тому, чего ты, по твоим же словам, хотел? Что хотел от меня получить? Помнишь вызов, который ты мне бросил?
Она не ответила на его вопрос и вместо этого задала свой собственный. Но Роман не мог ответить ей, не выдав своих братьев, их затею со жребием и его собственный план. Ему самому было трудно об этом думать. И он не собирался открываться Шарлотте.
— Ты дала мне от ворот поворот, почему же теперь передумала?
Она стояла перед ним почти раздетая и предлагала то, чего он жаждал всем сердцем, но он должен был бороться, сопротивляться, иначе рисковал потерять любимую работу и будущее, к которому стремился.
— Не думала, что тебе интересно, как да почему.
Шарлотта протянула руку к воротничку его джинсовой рубашки и провела пальцем по его краю.
Романа прошиб пот.
— У меня, знаешь ли, есть некоторые представления о морали и свои стандарты.
— А еще ты очень откровенен в своих намерениях. Ты не собираешься оставаться на одном месте. Я ценю твою честность.
— Шарлотта, с тобой я всегда честен.
— Ну что ж, я подумала и решила, что мне это вполне подходит. — Она неуверенно улыбнулась. — Ты хочешь, чтобы я признала, что меня к тебе влечет? Я признаю. — Она сглотнула. — Я… Роман, я тебя хочу.
— Проклятие! — пробормотал он.
Какой мужчина способен устоять перед таким заявлением? Он положил руку на ее шею сзади, погрузив пальцы в волосы, и прильнул губами к ее рту.
Этот первый поцелуй поначалу был нежным, это была уступка желанию исследовать, но пламя быстро разгорелось и вышло из-под контроля — сказался голод, который копился годами. Романа охватила острая потребность наверстать упущенное время. Он обвел горячим языком контуры ее губ, требуя, чтобы она впустила его внутрь, и она сдалась. Ее влажный рот был сладким, свежим, чистым и был чертовски хорош на вкус.