Огорченная, она перевернула зеркальце плашмя Пусть некрасивая. Она, Наташа, несмотря на жару и назло себе, будет упорно заниматься, а осенью поступит в библиотечный институт, станет жить в Москве ходить в театры и музеи, много-много читать. Пусть мама говорит, что сейчас, когда началась война, не время от дому отбиваться; мама всю жизнь боится за нее, и совершенно напрасно — ну что с ней плохого может случиться?! Война к осени, в крайнем случае к зиме закончится победой. Вот жаль только, девушек в армию не берут. Наташа пошла бы. В институт не поехала бы еще успеется, а на фронт и не задумалась!
Для своих восемнадцати лет Наташа Печурина была довольно наивной. Но не в девичьем неведении, как принято думать, когда речь идет о девушке, выражалась эта наивность, а в чрезмерной прямолинейности мышления и какой-то изначальной уверенности, что все люди такие, как и она. Само собой, есть опытнее и умнее — их много вокруг, большинство, но ведь все березки похожи друг на друга листьями и корой, независимо от возраста и от того, где растут.
Крепкая деревенская дивчина, она с детства была знакома с физическим трудом и не боялась его. Имела представление о так называемых тайнах продолжения рода человеческого — для нее тут не было ничего зазорного и грязного, потому что чудо возникновения новой жизни для деревенской девушки столь же естественно и обычно, как сама жизнь. В сокровенных мечтах Наташа уже видела себя женой, матерью. Иногда до замирания сердца, до светлых беспричинных слез ей хотелось хоть на секундочку, хоть во сне увидеть своего суженого. Однако тот не появлялся ни во сне, ни наяву — не наступил, должно быть, срок.
Школьные товарищи уважали Наташу за прямоту. Озорники ее побаивались: Наташа была бессменным членом сначала совета пионерской дружины, потом комитета комсомола и не стеснялась сказать в глаза все, что думала о человеке. Она терпеть не могла неправды, сама никогда не лгала и была убеждена, что лгут только малодушные люди. Они, эти врунишки, полагала Наташа, сами себе не рады, потому что вранье рано или поздно выплывает наружу, но неведомая сила словно бы тянет их за язык. Из-за трусости или мелкого хвастовства, ради сиюминутного эффекта говорят они неправду, а потом, наверно, горько каются.
Все на свете было ясно и просто, как божий день. Не легко, а именно ясно и просто. Чтобы вырастить добрую пшеницу, надо хорошенько поработать. Кому ж это не понятно? И чтобы корова надой давала, и чтобы двоек в школе не получать — везде нужен труд, и все зависит от тебя самого, ни от кого больше. Хочешь чего-либо добиться — вкалывай до седьмого пота, до одуренья. А если ленив, то нечего и жаловаться. И обижаться незачем, когда подстегивают.