Спина уперлась в стену. Некуда отступать.
Он все так же медленно двигался вперед. Я отчаянно посмотрела по сторонам.
Кровать!
Не задумываясь, прыгнула на нее и перекатилась на другую сторону, но в следующее мгновение оказалась прижата к стене его телом, с поднятыми над головой руками.
Будь проклята демоническая скорость!
— Хотела сбежать? — его голос шелковой плетью прошелся по коже, теплое дыхание коснулось щеки. — Зря. За все нужно платить.
Его губы коснулись моих почти нежно, но жесткое мускулистое тело слишком сильно вдавливало в стену, а от пальцев на запястьях останутся синяки. Я не сопротивлялась, но и не отвечала, и в одно мгновение его поцелуй превратился в агрессивный, причиняющий боль.
Это было практически изнасилование. У меня не было возможности даже пошевелиться.
По щекам потекли слезы.
О, только этого не хватало!
Я уговаривала себя успокоиться, пыталась взять себя в руки, говорила, что все пройдет и все это ничтожно.
Но слезы все равно текли.
Я застыла, когда его губы скользнули по влажной щеке. Замер и он, медленно открыл глаза. И со сдавленным проклятием отпрянул.
Отвернулась, лихорадочно вытерла слезы и запрокинула голову вверх. Чтобы больше не хотелось плакать. Но слезы все равно текли.
Напряглась, ощутив его руку на плече, однако он рывком повернул меня к себе и прижал к груди. Нос уткнулся в приятно пахнущий им мягкий свитер. Я не выдержала и разрыдалась.
Зачем? Почему? Все было настолько глупо и неправдоподобно, что я готова была дать себе взбучку. Но отчего-то, не знаю отчего, на душе было очень плохо.
Я не сразу поняла, что он одной рукой мягко гладит мою спину. А когда поняла, ужаснулась. Приступ истерики прошел, оторвалась от него и, не поднимая головы, сиплым голосом спросила:
— Где здесь ванная?
— А ты не успела узнать? — с сарказмом ответил он.
С ужасом поняла, что сейчас опять расплачусь.
— Там, — махнул он рукой, и я бегом кинулась в указанном направлении. Лихорадочно побрызгала на себя водой, прижала полотенце к лицу и стояла так какое-то время, пока не успокоилась. Потом повесила полотенце обратно, выключила воду и вышла.
Константин с мрачным видом лежал на кровати. Когда я появилась, он поднялся и, прищурившись, осмотрел меня.
Пристальный взгляд отметил чуть подрагивающие губы, бледное лицо, красные глаза, наполненные слезами, и общую уязвимость. Растерянность. Я знала, как жалко выгляжу.
Он встретился со мной взглядом и указал на дверь.
— Вон.
Я не двигалась, слишком ошеломленная, чтобы что-то сказать.
— Я выразился непонятно? — угрожающе прошипел он. — Вон!