Мои размышления были прерваны тряской за плечи и криком — приказом:
— Открой глаза! Слышишь, открой!
Ты сам этого хотел… получай. Взмах ресниц, встреча взглядов и… НЕНАВИСТЬ…
Тебе так нравится купаться в ней, Зверь? Получай тогда свое удовлетворение… наслаждайся…
Мужчина отпрянул, сел на кровати, обхватив голову руками… выругался и… ушел…
Скатертью дорога… Не имея ни брата, ни отца, ни поклонника, я совершенно не разбиралась в мужской психологии, но интуитивно понимала, что совсем не это он хотел увидеть в моем взгляде. А что? Неужели он полагал, что я буду испытывать глубокую признательность за его поступки. Даже сломанную куклу, не всегда, возможно починить; я же человек. Стоит ли ожидать от надломленной, изувеченной и измученной души что-то иное? Не думаю… Ненависть выжигает все другие чувства. Это как лесной пожар. Остановить можно, но трудно… или поздно…
На следующее утро во время завтрака, вошли два громилы и представились — Влад и Олег, мои сопровождающие. Какие теперь красивые названия для тюремщиков придумывают… сопровождающие… куда сопровождающие?… в ад?…
Поскольку я уже была готова, то мы стали спускаться. У входных дверей меня ожидал Зверь:
— Надеюсь на твоё благоразумие. Прежде чем сделать глупость подумай чем это может тебе грозить.
Напутственная речь коменданта концлагеря. Я опустила ресницы и кивнула, в знак того что поняла и осознала его прочувствованную речь. Мне сунули в руки бумажку и освободили дорогу. Уже в машине развернув листок, моему удивлению не было предела. Это была справка от врача, заверяющего, что всё это время я провела в инфекционном отделении с вирусной пневманией. Обезопасился… но… спасибо. Спасибо за решение этой проблемы.
Меня доставили к входным дверям и отконвоировали в деканат, где я предъявила справку. Бумажка всех устроила, на мою новую внешность поглазели с неодобрением, и отправили восвояси с напутствием — учиться как раньше. Пронесло! Гораздо хуже обстояли дела с однокурсниками. Представляете, какие у них были глаза, когда в аудиторию завалился один из моих 'сопровождающих', удостоверился, что запасного выхода нет, с четвертого этажа прыгать высоко и люков в полу не предусмотрено. Опосля этой проверки, меня сопроводили на место. Но и это ещё не всё — Олег засел на галерке, Вадим караулил дверь.
Полный улет… хотя я ошиблась. Полным он стал, когда пришел профессор и, успокоил студентов тем, что поскольку я невеста очень влиятельного лица, то то это необходимость, на которую не следует обращать внимания… Я?КТО? НЕВЕСТА? ОН ОБАЛДЕЛ? ПОСЛЕ ВСЕГО, ЕЩЁ И ЭТО НА МОЮ ГОЛОВУ! Изощренное издевательство. Это я тоже записала на свой счет к нему. Так прошел весь учебный день, меня водили под конвоем из класса в класс, на обед отвезли в ресторан и никого близко не подпускали. На мой вопрос 'Почему?', меня поставили в известность о инструкции, предусматривавшей близкое общение с тремя объектами, как то мама, Марина и Оля, моя подруга с параллельного курса. Весело, весело, весело живем… В виду моего долгого отсутствия, профессура нагрузила меня пропущенным материалом, со сроком сдачи в две недели. Скучать было некогда. Дни шли за днями… я примерно училась под охраной, зарывалась в учебники в своей комфортабельной 'камере', иногда звонила маме и Маринке. Зверь приходил, но вел себя более чем странно… иногда просто молча рассматривал и уходил, иногда я просыпалась среди ночи от его рук, обнимающих меня, иногда он набрасывался, но всегда старался не причинять мне боли… Это неровное поведение настораживало и пугало… Я попрежнему молчала… Зверя это бесило, доводило до приступов ярости. После очередной неудавшейся попытки меня разговорить, он крушил всё подряд в бессильной злобе, а я торжествовала. Это была моя маленькая месть. У Зверя было имя. Павел Александрович Соболевский — 'владелец заводов, газет, пароходов…миллионер', 31 года… Охранники просветили. Но для меня он был и оставался Зверем.