Здесь было темно и жутковато, потому я отправилась прочь в сторону дома Бамредов. Только сейчас я заметила, что иду по дорожке, недалеко от любимого деревца. Мирт. Пару шагов направо — и вот оно. Уже во многих местах цветы опали. Скоро появятся маленькие беленькие ягодки. Я сорвала веточку на память.
— Что ты здесь делаешь? — от неожиданности, эти слова из ниоткуда, подобно молнии, меня ошарашили. Я подскочила на месте.
— Прости.
Я развернулась на звук.
— Генри.
— Что ты здесь делаешь в такое время? Да еще с чемоданом. Эмили!
Я молчала. Вдруг на меня, подобно цунами, нахлынули мысли и воспоминания. На мгновение меня охватили страх и волнение.
— Ой, прости, — вдруг Генри пристыжено отступил пару шагов назад. — Прости.
— Что ты?
— Ты боишься меня. Я знал, что так и будет.
— Я просто все еще не осознала. Все происходит так быстро. Еще вчера он напал на меня, а сегодня.
— Прости меня, я не должен был оставлять тебя одну. Я даже не мог предполагать.
— Это я виновата. Я должна была тебе рассказать.
— Что рассказать?
* * *
И она, набравшись мужества, шагнула вперед, к нему. Эмили готова была уже раскрыться, как вдруг все воспоминания новой волной нахлынули, еще напористей и безумней, окончательно сбивая с толку, сдавливая и разрывая одновременно. Она, переполненная отчаянием и горем, рухнула на колени, закрыв лицо руками. Боль, горе, обида и ужас вырывались изнутри, подобно взрывам вулкана.
Генри застыл в недоумении. Он хотел обнять ее, успокоить, но в тоже время боялся ее напугать. Ведь теперь она знает, что он — чудовище. Ничем не лучшее того Эдварда, в тысячи раз опаснее и смертоноснее. А еще… он старый глупец, который влюбился в девятнадцатилетнюю девушку. Как он может на что-то надеяться и мечтать. Дружба. Вот их удел. И только.
— Эмили. Прости меня.
— Ты… здесь не причем.
— Тогда что случилось? Расскажи, пожалуйста.
Он робко присел рядом. Непреодолимое желание дотронуться, обнять, успокоить. Но нельзя.
Сквозь слезы и рыдания, проглатывая острые комки и соленую кровь души, она пыталась говорить:
— Пообещай, пообещай, что если я все расскажу, что ты ничего ему не сделаешь? Прошу.
— Эмили, — застыл в ужасе Генри.
— Пообещай.
— Обещаю, я оставлю его в живых.
— Нет, ничего не сделаешь, никакой мести… Пообещай, молю.
Она жадно всматривалась заплаканными глазами ему в душу.
— Обещаю.
— Хорошо, — и переборов очередной взрыв истерики, девушка продолжила. Она рассказывала о встрече с Мендвудом у фонтана, о том, как спас ее Уолтер своим приходом, как Эдвард вновь напал в лесу, как оклеветал ее перед Уолтом, как Демпси младший выгнал ее, как угрожал ей Оливией.