Он застонал, или, может быть, это была Грейс. Но стон растворился в огне поцелуя. Он запрокидывал ее голову, чтобы сильнее прижаться к ней, раствориться в ней. Он целовал ее, хотел ее, нуждался в ней.
Он отметил периферийным зрением красные огни машины скорой помощи, отсвечивающиеся от стен больницы. Образ и не образ. Воспоминания и не воспоминания.
Языки пламени.
Огни. Боль.
Пытка.
Алексиос оторвался от Грейс и уставился на мигающие огни. Сердце стучало, как молот. Мышцы свело.
Отступить! Бежать! Убить их! Бежать! Бежать!
— Алексиос? — Грейс старалась освободиться из его объятий, но он только сильнее стиснул ее, сходя с ума от мысли, что она может сбежать от него.
— Алексиос, — сказала она настойчивее, — Ты делаешь мне больно.
Каким-то образом слова проникли внутрь воспоминаний. Внутрь пробуждающихся кошмаров.
Выбора не было. Были только отчаянье и смерть надеждам. Вечное одиночество простиралось перед ним. Они опутали его, и он был сломлен. Сломан.
И Алексиос принял единственное верное для себя решение.
Он оставил ее там, сбитую с толку и одинокую. Сначала пошел, потом побежал, затем полетел в небе, как туман, в отчаянной попытке убежать. Он ни разу не остановился на обратном пути в Атлантиду. Его горло горело от несказанных слов, глаза — от непролитых слез.
Он бежал и дал себе еще один зарок: он никогда не позволит себе снова коснуться Грейс.
Воды Атлантического океана, совсем недалеко от побережья Сент-Огустин, Флорида, месяц спустя
Грейс рассекала воду длинными, плавными гребками. Плавание всегда было ее спасением. Ее утешением.
Ее избавлением.
Бассейн, озеро или океан — это не имело почти никакого значения. Она нуждалась лишь в воде, которая радушно принимала ее, снимая печаль и боль. Вода очищала ее от крови, слез и горя. Она была ее отрадой, хотя она этого не заслуживала.
Временное забвение, пусть даже она не могла забыть — это ее проклятие.
Она стала плыть быстрее, точно рассекая накатывающие волны. Зимний ветер дул сильно, игриво бросая волны самого глубокого синего цвета. Природа наблюдала за ней, чтобы увидеть, сможет ли она принять вызов и победить. Устрашающе безразличная к ее поражению. Подводные течения были ловушкой для неосторожных и даже более сильных пловцов, чем она, затягивая в омут с последующей смертью от удушья.
Смерть. Даже сейчас, в ее океанском убежище, мысленно всегда возвращаясь к смерти.
Грейс начала плыть медленнее, приподняла голову из воды и встряхнула капельки с ресниц. И перевернулась, чтобы поплавать на спине, позволяя ласковым волнам некоторое время нести ее. Зимняя вода была слишком холодной для большинства пловцов, но кое-что в ее наследии защищало ее от чрезмерно горячих и холодных температур. Она называла это “ДНК Дианы”. Ее волосы спутались и прижались к ее телу; она должна была стянуть их. Надо бы и вправду их подрезать. У какого уважающего себя лидера повстанцев были длинные волосы?