Он четко повторил воинскую клятву, выжженную в его разуме от постоянного повторения в юные годы, когда он учился в Академии.
Мы будем ждать. И наблюдать. И защищать.
И служить первым предупреждением накануне уничтожения человечества.
Тогда и только тогда, Атлантида поднимется вновь.
Потому что мы — Воины Посейдона, и символ Трезубца, которым мы отмечены, является свидетельством нашей святой обязанности защищать человечество.
Это была святая обязанность Алексиоса. Всю свою жизнь он ждал, наблюдал, защищал. Он устал ждать, устал наблюдать.
Наконец, он нашел ту единственную женщину, которую на самом деле хотел защищать.
Имеет ли это значение?
Чувствуя досаду на самого себя, Алексиос опустился к поверхности океана и вовремя обратившись, оказался в воде. Он не был готов, что от холода у него перехватит дыхание. Он плыл, чувствуя, как ледяные объятия тушат желание, которое все усиливалось в нем с самого утра.
Грейс. То, что он увидел ее дикость, хоть та и была вызвана искусственно, пробудило в нем что-то, что нельзя было остановить, задавить, отрицать.
Он хотел снова вытащить эту ее сторону на свет. Хотел увидеть ее игривой, счастливой и беззаботной. Грейс последние десять лет прожила под давящим грузом клятвы мести за умерщвленного брата.
Он хотел показать ей, что жизнь может быть другой. Лучше. Но из всех мужчин, с которыми она была знакома, он, скорее всего, самый неподходящий для исполнения такой задачи.
Что он знал о счастье? Он знал о товариществе. Он знал, каково испытывать удовлетворение от хорошей драки. Но счастье? Он считал, что после всего пережитого в плену счастье для него невозможно.
Но потом пришла Грейс, принесшая ему благодать. Предложившая ему тепло, свет и возможность иметь собственный дом. Стоит задать самому себе единственный вопрос. Почему он всё еще здесь, теряет время в ледяной воде, когда мог бы быть с ней?
Он выплыл на поверхность и поплыл к берегу, желая поскорее добраться до нее. Тайни и его люди будут на страже всю ночь. Сэм прямо заявил Алексиосу, что он не нужен в дозоре.
— Мне кажется, что ты и Грейс должны кое-что обсудить, — сказал он. Еще один человек, которому нравилась эта женщина, совершенно не сознававшая своей красоты и великодушия.
Добравшись до берега, Алексиос сложил руки, поднял лицо к звездам и искренне взмолился:
— Я не умею выполнять красивые салонные фокусы со светом и не владею магией жреца, Посейдон. Но я всем своим существом желаю двигаться дальше по жизни. Прошу, я хочу положить конец своему воздержанию, клятвам, которые принял во время ритуалов очищения. Если бы во мне еще оставались темные желание с того ужасного времени, они бы дали о себе знать еще утром, когда Грейс была так уязвима. Вместо этого я сумел сдержаться и повести себя, как настоящий герой.