Какое-то заклятие с отсроченным действием.
Но когда она подумала об этом, то поняла, что это не так. Боль не была похожа на эльфийскую магию.
То была боль Алексиоса. Где бы он ни был, ему больно.
И хотя она женщина-воин, ведет свой род от богини Дианы, но она ничего не могла с этим поделать, никак не могла ему помочь.
Атлантида, дворец
Алексиос вслед за Бреннаном зашел в роскошный дворцовый тронный зал, не обращая особого внимания на старинные полы из белого мрамора с мозаичными вставками из золота, меди и сверкающего сплава меди и цинка — особого сплава, который делали лишь в Атлантиде. Он прошел мимо мраморных колонн, даже не взглянув на золотой трон, который так интересовал его в детстве, просто следуя за Бреннаном в другую, не такую огромную комнату. То был личный кабинет для встреч принца Конлана, никогда не любившего помпезности и церемоний. Ему никогда особо не нравилась формальная элегантность тронного зала, в котором правил его отец. Королевские дела решались здесь, в комнате с удобными креслами и побитыми деревянными столами.
В основном мирные, повседневные вопросы. А для других вопросов и обсуждений Конлан и его элитная стража встречались в военном зале. То была небольшая комната, убежище для практических целей. Там стоял покореженный деревянный стол. Алексиос покачал головой, пытаясь прояснить мысли. Райли и ребенок умирают, а он тут думает про дурацкие столы. Какой же он идиот.
Или его разум пытается защитить его, не давая думать об этом. Алексиос не раз за столетия встречался со смертью, но ведь этот ребенок еще даже не начал жить.
— Умоляю, Посейдон, услышь мою молитву, — настойчиво шептал он, прижимая кулак к груди там, где когда-то было его сердце. Теперь, он был совершенно уверен, что там нет ничего, кроме почерневшей оболочки вместо сердца и надежды. Если ребенок умрет… но нет. Нельзя об этом даже думать.
Он не мог об этом думать.
Войдя, он сначала увидел Джастиса и Кили. Теперь он был лорд Джастис, так как всем было известно, что он брат принца Конлана и Вэна, Королевского Мстителя.
Вот только Вэн не потерпит того, чтобы его самого называли принцем.
Джастис обнимал Кили, как обычно. С тех пор, как его атлантийская и нереидская половинки соединились, и произошло смешение душ с Кили, воин нечасто упускал ее из вида.
Алексиос безжалостно подавил укол зависти, который часто чувствовал, глядя на них. Они, казалось, дополняли друг друга, не нуждаясь ни в ком. Если кто-то и заслуживал подобного счастья, то только Джастис. Он веками боролся против проклятья, наложенного на него при рождении и не позволявшего ему рассказать о себе братьям. Теперь у него была новая семья: Кили и их приемная дочь, Элени, красивенькая девочка из Гватемалы, чьи родители погибли при одном из жестоких нападений вампиров.