Очертания приблизились, и Алекс увидел, что это большая ветка, кривая, покрытая листвой.
Алекс, укрывшийся в своей клетке из корней и осоки, прищурил глаза. Откуда вообще взялась в реке ветка, в безветренную–то ночь? Он покрепче вжал сапоги в известняк и выпустил корень, за который держался под водой. Теперь в руке у него был уже снятый с предохранителя «глок». Алекс сантиметр за сантиметром поднимал его.
Ничего. Никакого движения. И определенно никаких признаков выбирающегося из воды человека. Возможно, ветка была просто веткой. Просто корягой, зацепившейся за дно именно в том месте, за которым он следил. Возможно…
Сверкающая черная фигура вырвалась из воды всего в нескольких сантиметрах от Алекса. Зубы ее были оскалены в нечеловеческой ярости, в кулаке, со свистом рассекшем воздух, блеснул нож.
Инстинкт отбросил Алекса в сторону от ножа, но миг спустя каменный кулак врезался ему в челюсть, он ощутил во рту вкус крови. Алекс упал, уронив «глок», но все же ухитрился каким–то образом вырвать из ножен на икре десантный нож. Увернувшись от рассекающего воду клинка, он вцепился противнику в горло.
Реакция того была аналогичной: защищаться, нападая. Двое сошлись в лютой рукопашной, и Алекс почувствовал, как что–то ледяное и острое распороло ему бедро.
Он попытался вырвать руку с ножом из–под воды и ударить врага в лицо, но тот вцепился ему в запястье и с почти нечеловеческой силой потянул Алекса вниз. Нож сверкнул под луной, Алекс резко отпрянул, и лоскут неопренового шлема хлестнул его сбоку по лицу, а щеке стало жарко от крови. Ноги противников переплелись, и за миг до того, как они увлекли друг друга под воду, Алекс откинул голову назад и, врезавшись лбом в нос врага, почувствовал, как хрустнула кость. На долю секунды глаза противников встретились — они оказались зеркальными отражениями друг друга: в шлемах, окровавленные, рычащие, точно волки.
Уже под водой Алекс впился зубами в державший его запястье кулак, зубы прорезали хрящ, однако хватка противника не ослабла. Вместо этого перед лицом Алекса полыхнуло лезвие ножа, и щеку обожгла боль. Надо было позвать людей из МИ–5, цепенея, понял он, и тут перед глазами вновь полыхнул свет — это рукоять вражеского ножа ударила его в основание черепа. Лицо Алекса оказалось вдавленным под воду.
Скоро легкие его уже вопили, требуя воздуха, ноги обмякли. Он ударил туда, где должен был находиться сломанный нос врага, попытался вслепую вцепиться ему в глаза. Однако рука, нажимавшая ему на загривок, осталась неподвижной, как и та, что держала руку с ножом. Наконец рот Алекса раскрылся, впуская удушающую воду. Он почувствовал, как из его руки выпадает нож.