Снега по колено, потом по пояс, мы проваливаемся, петляем, скрываемся за деревьями, а оглядываясь, видим, как светятся все окна огромного дома. Мы останавливаемся, когда уже невозможно бежать, и падаем в снег. Нет никакой погони. И не было.
Свою зажигалку я выронил там, у подъезда. Птицина, к счастью, цела. Чтобы не подохнуть к утру, необходимо разжечь костерок в какой-нибудь яме и прикрыть его сырыми ветками, чтобы не было дыма. Мы не можем знать, что происходит вокруг. Какие силы и когда задействует противная сторона, и что предпримет законная власть. А главное, как сочетаются и проникают друг в друга эта самая сторона и власть. К недавним трем трупам добавилось ночное побоище, и его главные герои мы. И самое удивительное, что мы живы.
— Не спи, не спи, художник… — я расталкиваю Птицу. Мы наломали сосновых веток, уснули на них подле тлеющего костерка, согрелись даже, а уже скоро накатит, новое утро, и все чудится запах бензиновой гари отовсюду. Это не жестяная коробка с заезжим отребьем рванула вчера после полуночи, подожженная нами, а старая жизнь, унылая и надсадная, взорвалась подле отдельно взятого дома. И новая, отсчет которой пошел с начала того короткого боя с тенями, с оборотнями, с упырьками, (а как иначе назвать их), может быть короткой, но она будет честной. В ней не будет дома с котом и телевизором, не будет никаких выборов и прочей лабуды. Вот она начинается — настоящая жизнь — лес, утро, костер и необходимость двигаться.
От поселка мы убежали километра на четыре и неминуемо утром по нашим следам двинется милиция, наверняка ОМОН, поскольку грань дозволенного уже перейдена. В километре к востоку — старая дорога. По ней можно выйти к озерам. К западу дорога асфальтированная, к райцентру, но она нам заказана.
Искать нас будут на автобусных остановках, в попутках, „МАЗах“ и „Икарусах“. Прихватят железную дорогу. Значит, нужно идти в глубь территории, в сторону Большого озера, а до него по ближайшей речушке десять верст. Лед еще держится около берегов, а там, внизу, и вовсе крепок и толст. Но чтобы попасть к речке, нужно пересечь ту самую дорогу до райцентра.
Птица утром невесел.
— Возвращаемся? А то сейчас менты придут, — верно оценивает он ситуацию, — с первыми лучами солнца.
— Ну и что? Я себе смутно представляю, что теперь будет. Даже если меня отпустят с миром, сидеть потом и ждать, когда опять придет бригада?
— А я?
— А ты иди, подумай о семье. Кто там у тебя сейчас дома? Уведи их куда-нибудь.
— Уводи, увози… Ты-то куда? По лесам будешь до Питера добираться?