Специальная газета: «Вот мы и понесли потери. Мы знали Виктора как честного, талантливого человека, хорошо знавшего свое дело…»
— Дай-ка мне, товарищ, джина.
— Товарищи за Нарвой. Вам с тоником или чистого?
— Чистого. Вот тот фужер, до половины.
— Вы пьете действительно не как господин.
— Дайте мне еще бутылку с собой. Буду пить в общественном транспорте. Как он называется? «Гордон»?
В этот полдень я не пошел на прием к служащим «Юрвитана». Я долго странствовал по достославному городу, где уже был убран снег с улиц, а апрельское солнце даровало покой и надежду многим полноценным и не совсем полноценным гражданам, предавшимся, как и я, праздношатанию. Пропади пропадом список этот дурацкий и поиски не понять чего. Останусь здесь, куплю себе документы, устроюсь на работу, заживу с Катей спокойно и рачительно, а там пусть они все перебесятся, перебьют друг друга, перестреляют. Только вот уже никто не впустит в мой опустевший дом кота Байконура. Сейчас он где-то на чердаке, а может быть, в подвале, грязный и неопрятный, приходит по вечерам к запертой двери, скребется и воет, аки зверь. А дверь наверняка опечатана преемником Струева. Надеюсь, Птица глубоко и надежно укрылся от карающей руки тех, кто бережет… Что они там берегут? Нужно отозвать Катю из Либавы и выйти из этого дела.
Я позвонил в Либаву из ближайшего таксофона. Никто не брал трубку.
Комната у нее опрятная, вот и салфетки с вышивкою, и накидка на диван, и платья в шкафу. Она уже сложила зимнюю одежду и вывесила платья. Вот это я хорошо помню. Синее в талию, ниже колена. Пятнадцать лет прошло, а все как новое. Как чудно мы теперь заживем вдалеке от шумных столиц.
Я позвонил в Либаву еще раз ближе к полуночи.
— Привет. Над всей Латвией безоблачное небо. Пляж так же бел. И снега почти нет. Привезу тебе самый большой кусок янтаря.
— И побыстрее. Если утренние поезда не отменили, возвращайся немедленно.
— Что случилось?
— Все становится слишком опасным. Дома расскажу. Ты еще не задавала никому никаких вопросов?
— Почему же. Я добросовестный агент. Была у Ипполиты.
— И что?
— Конечно, она ничего не помнит. Только то, что он был приписан к флоту. А у нас в запасе был по обычной категории. Вот и все.
— Все. Я понимаю: ностальгические воспоминания и желание погулять по родному городу, но возвращайся. Ближайшим автобусом до Риги, а там поезд в два часа.
— С тобой что-то происходит?
— Возможно.
— Никакого поезда в два часа больше нет. Есть только ночной. Если хочешь, я посижу у подруги. До завтрашнего вечера. Даже не пойду никуда.