К этому моменту Чармейн и Софи почти выбились из сил и едва дышали. Девочка ясно различила ангельское личико Блика в путанице кубарем несущихся тел — он внимательно наблюдал за ними. Когда Чармейн и Софи добрались до площадки и взглянули на пролёт, где шла борьба, сплетение тел вдруг рассыпалось. Фиолетовые тела лаббокинов отлетели вниз, а Блик снова сбежал. Софи держалась за бок, переводя дыхание, когда мальчик достиг деревянных ступенек. Лаббокины уже вскочили на ноги и неслись за ним. Чармейн и Софи уже не так сильно отставали от них. Джамал и его пёс остались далеко внизу, однако не сдавались и продолжали подниматься наверх.
Все пятеро уже бежали по грохочущим деревянным ступеням. Блик поубавил пыл и теперь осторожно и, не спеша, карабкался вверх. Чармейн могла поклясться — это уловка. Лаббокины издали победоносный рёв и прибавили ходу.
— О нет, опять! Только не туда! — простонала Софи, когда Блик распахнул дверцу на последней площадке и вышел наружу. Чармейн и Софи доплелись до деревянной площадки и, переводя дыхание, уставились в дверной проём. Лаббокины сидели на торце золотой крыши и всем видом давали понять, что желали бы оказаться где угодно, только не здесь. Блик нигде не показывался.
— Что он удумал на этот раз? — выдохнула Софи.
Блик тут же возник на пороге, весело смеясь. Лицо его раскраснелось, а золотые локоны, разметавшиеся во все стороны, светились солнечным ореолом.
— Идите и пофмотрите, что я нашёл! — ликующе пропел он. — Профто фледуйте за мной.
— А что с тем двумя? — спросила Софи, сжимая бок и указывая на крышу. — Понадеемся, что они свалятся и разобьются?
— Подофдите и фё увидите! — произнёс Блик, очаровательно улыбаясь. Затем он повернул голову и прислушался. Снизу стремительно приближались рычание и карабканье пса Джамала. Он обогнал своего хозяина и теперь во весь опор мчался вверх, скребя лапами по деревянным ступеням и тяжело дыша. Блик кивнул и выглянул на крышу. Затем он сделал неясный жест и что-то пробормотал под нос. Оба лаббокина неожиданно вскрикнули противными булькающими голосами и превратились крохотных розовых существ, суетливо хлюпающих и шлёпающих по торцу золотой крыши своими скользкими конечностями.
— Что…? — вырвалось у Чармейн.
— Кальмары, — ангельски улыбнулся Блик, его вид излучал безмерное блаженство. — Пёф повара душу фою продафт за кальмаров.
— Я не… — пробормотала Софи, а потом спохватилась: — А, кальмары. Понимаю, к чему ты клонишь.
Пёс поднялся на деревянную площадку: его лапы казались напружиненными, а из чудовищной пасти потоками текла слюна. Он выскочил в дверь, бурым пятном пронёсся по золотой крыше, откуда почти мигом донеслось «клац-хрясь» и снова «клац-хрясь». От кальмаров осталось одно воспоминание. Только тут пёс огляделся и осознал, где находится. Он в ужасе замер на месте: передние лапы по одну сторону ската крыши, задние — по другую, — и принялся жалостливо скулить.