Сара и не заметила, что ее уже облачили в платье с высоким воротом и высоким лифом, с тонкой талией, с длинными оборками, ниспадающими красивыми складками до самых ступней. В таком платье полагалось ходить на малые, тесные, как это тут называлось, приемы, когда гостей не слишком много, всего-то дюжин пять-шесть. Нобили из двух десятков семей, которые друг друга знают уже много поколений, между собой только и роднятся, дружат или воюют, торгуют или обманывают, союзничают или ссорятся. А потому ни у кого почти не остается уже настоящих секретов для прочих присутствующих на этих сборищах. Так, сплетни лишь перебирают, словно бусины в четках, да по мелочи интригуют, а более — ничего. Или она недооценивала смертных?
Лишь иногда в эту высшую, без сомнения, касту Империи впускали кого-нибудь нового, со свежей кровью. Но обычно ненадолго, если новичок не принимал принятые правила игры и не обзаводился покровителями посредством женитьбы на какой-либо высокородной девице или пробовал оставаться сам по себе.
К примеру, тот механик, который придумал для нее волны в бассейне, тоже был допущен на некоторое время, а потом… Он ведь что удумал, бес, тайком от нее, в ее же лабораториях какие-то шутихи делать, только не для праздников и развлечений, а будто оружие… Конечно, Саре донесли, и она даже некоторое время ожидала, может, у этого дурня что-то да получится. Не получилось, а потому он должен был умереть. Чтобы не перешел на службу к какому-нибудь другому покровителю, где у него могло и получиться. Кажется, его утопили в море, сбросив в мешке со скалы… Настоящей искры у него не было, а чтобы придумать новое оружие, ему следовало иметь искру коричневую, от Августа Облако, от архимага выдумки и технического соображения.
Впрочем, давно это было, Сара даже не помнила имени того парня, чем-то неуловимо похожего на человека, хотя и с примесью какой-то другой, кажется, джинской крови или от племени демоников… Странно, что она о нем сегодня подумала уже вторично, что-то это да значило. К тому же и Август Облако вспомнился… Сара поняла, что на ноги ей надели высокие, выше щиколотки, плетеные сандалии, и теперь было самое время посмотреться в зеркало. Оно стояло чуть дальше от ванной, чем находилось окно. Потому что вблизи от горячей воды, конечно, отпотевало до полной неразличимости того, что ему следовало показывать.
Сара прошла к зеркалу и без всякого удовольствия заметила, что на лице ее лежит печать озабоченности, едва ли не тревоги. А с таким выражением прихорашивайся сколько угодно — ничего путного все равно не выйдет. Нет, не красавица она сегодня, после всего, что случилось за последние дни, после этого путешествия на южные острова, после полетов, после новостей этих…