Боги и влюбленные (Джефферс) - страница 79

Наконец, мы оценили свои шансы, скорчившись за каменным уступом. С одной стороны, нам пока везло, с другой — нет. Отсюда мы видели одного солдата, но на пристани было только две маленькие лодки, причем на самом дальнем конце длинного, узкого причала. Нам предстояло преодолеть широкое пространство песчаного пляжа, а затем пробежать по причалу, открытому сидевшим в доме стражникам.

Скучающий охранник ходил по одному и тому же маршруту, начиная путь от угла дома. («Оттуда он не сможет увидеть причал», шепотом сказал я Луцию). От дома он шел по песку и был виден со ступеней и причала. («Нам надо бежать, когда он повернется к домику, и добраться до лодки быстрее, чем он до него дойдет», прошептал я).

Мы спустились ниже и вновь остановились, на этот раз настолько близко от проходящего охранника, что могли сосчитать волосы на его руке. Я заметил свисающий с бедра меч. Охранник был уже немолод и слегка полноват, что, как я надеялся, не позволит ему быстро бежать, если он нас заметит. К тому же, бегать по песку ему будет еще сложнее. (Впрочем, как и нам с Луцием).

Мы ждали, когда солдат сделает круг. Как мы и предполагали, он следовал по тропе, замеченной нами со ступеней, настолько верный своей привычке, что часто ставил ноги на собственные следы. Когда он развернулся и направился к месту, откуда не мог увидеть пляж и причал, я быстро кивнул, давая Луцию сигнал.

Перепрыгнув последние ступени и мягко приземлившись, я пустился бежать; ноги поднимались медленно, борясь с сопротивлением горячего песка. Мигая, чтобы сбить стекающие на глаза капли пота, я видел перед собой деревянный причал и покачивающиеся в самом его конце лодки. За спиной раздавалось тяжелое дыхание Луция и мягкий шорох его ног по песку.

В следующую секунду до моих ушей донесся самый страшный звук, какой когда-либо мне доводилось слышать. Резкий окрик солдата-охранника.

— Эй! Вы двое! Стоять! Стоять!

Когда мои ноги коснулись деревянного причала, я услышал Луция:

— Ликиск… он… нас… заметил! Беги! Беги!

Мои сандалии застучали по деревянной пристани. Длинные доски легко пружинили. С каждым следующим вдохом усиливалась боль в груди. Голос солдата превратился в целый хор:

— Эй, вы! Стоять! Держите их! Убегают!

Голоса были далеко, и я бежал изо всех сил, полагаясь на свои сильные и преданные ноги, с каждым шагом приближаясь к концу причала. Ветер в ушах превратился в голос Марка Либера: «Бег — лучшее упражнение, Ликиск». Я бежал что есть сил. «Он наделяет тебя сердцем льва и ногами газели». Доски причала прогибались под ударами ног.