Кроме Монаха здесь были Кидала Кид, Буксир, Кочан Аби, Большой Луи, Псих Изя — все парни с громкими именами. Если Монах и его команда пойдут с битами по улице к парку, то это наверняка станет известно полиции и ирландской шайке. Нас пригласили именно по этой причине. Монах и его ребята входили в парк по одному, делая вид, что не знают друг друга. Они подсаживались на скамейки к своим престарелым единоверцам, доставали из карманов еврейские газеты и в буквальном смысле слова уходили в них с головой, чтобы их никто не узнал. Мы с битами наготове расположились неподалеку. Ждать пришлось недолго. Мы увидели ирландцев, входящих в парк со стороны реки. Около пятнадцати человек крутой портовой шпаны. Кроткие набожные евреи сразу же устремились вон из парка. Кочан Аби находился ближе всех к приближающейся толпе. Кроме всего прочего он славился размерами своей огромной головы, которая отнюдь не была такой же мягкой, как кочан капусты. Скорее она была твердой, как валун. Самый здоровый ирландец подошел к Аби и проворчал:
— Проваливай, пока цел, жидовская морда. Пшел из парка, чертов шут.
Аби медленно поднялся со скамейки с таким видом, будто готов был задать деру. Затем, низко опустив голову, он, словно бык, бросился в атаку. Не дожидаясь сигнала от Монаха, мы подбежали со своими битами. Монах и его ребята повскакивали со скамеек. Каждый схватил у нас по бите, и бойня началась. Мы наблюдали, стоя с камнями в руках. Если бы голова какого-нибудь ирландца привлекла наше внимание, то мы впятером наверняка вырубили бы его.
Нам было чертовски весело. Именно там мы впервые увидели Пипи, Веселого Гонифа и Глазастика.
Макс первым заметил что-то необычное. Трое пацанов примерно нашего возраста мелькали в тех местах, где драка разгоралась наиболее жарко. Макс пихнул меня:
— Смотри, двое еврейских пацанов и один ирландский. Они действуют заодно. Наверняка у них что-то на уме.
В один момент пацаны оказывались в самом центре группы дерущихся, затем разбегались в разные стороны и в следующий момент мчались к следующей группе.
— Они не дерутся, — заметил я. — Что они там делают?
Макс пожал плечами.
Наконец со звоном прикатил арестантский фургон, и полицейские в жестких высоких шлемах замахали своими дубинками. Все, кто мог, бросились наутек.
Мы с Максом подхватили по бите, Макс крикнул остальным, чтобы не отставали, и мы стали преследовать двух малолетних евреев и ирландца. Наконец мы догнали их на берегу реки. Ирландец совсем запыхался, но улыбнулся нам и произнес с сильным акцентом:
— Может быть, хватит драться? Давайте будем друзьями. — Он протянул руку и представился: — Мои друзья называют меня Пипи, а это мои кореша — Веселый и Глазастик.