Мы осторожно прокрались вниз по ступенькам к оби той железом двери и затем на ощупь вдоль по коридору до нашей камеры. Дверь камеры была незаперта. Мы зашли внутрь. Несколько минут спустя раздался звук шагов. Шаги остановились около нашей камеры, и мы услышали, как в двери повернулся ключ. Затем звук шагов затих в глубине коридора. Мы облегченно вздохнули. Я опустился на кровать. За весь остаток ночи никто из нас не проронил ни слова. В семь утра дежурный полицейский принес нам по порции паршивого кофе и пережаренные гренки. В девять тридцать мы были в суде.
— Признаете ли вы себя виновными в содержании игорного дома? — пробурчал судья.
— Виновны, ваша честь, — ответил я.
— По сто долларов штрафа с каждого или по десять дней тюремного заключения, — произнес судья.
Солли заплатил наши штрафы. Принимавшему их чиновнику я сказал:
— Нам нужны квитанции.
— Для подоходного налога? — с улыбкой спросил чиновник.
— Да, — ответил я. — И пожалуйста, проставьте на них дату и время.
Солли пригнал наш «кадиллак», и мы направились обратно в Нью-Йорк.
Макс открыл дверь, ведущую в заднюю комнату заведения Толстого Мои, и мы сразу же оказались в руках поджидавших нас четырех «наездников». Они сидели вокруг нашего стола и глушили наше виски.
— Что-то мы заждались вас, парни, — сказал один из гостей за столом.
— Простите, что заставили ждать, лейтенант. Вы как зашли — по дружбе или по делу? — спросил я, стараясь выглядеть совершенно безразличным к их присутствию.
— Исключительно по делу, — ответил лейтенант, внимательно рассматривая меня.
Макс бросил быстрый взгляд на бутылку виски, стоящую на столе. Полицейский лейтенант перехватил его взгляд.
— А, это! — Он покрутил бутылкой. — Я знаю, что у вас здесь есть виски. Вы ведь не против того, что мы угостились в ваше отсутствие?
— Нет-нет, продолжайте, лейтенант. Все здесь к ва шим услугам, — сказал я.
Лейтенант насмешливо поблагодарил меня, по новой наполнил свой стакан и быстро опустошил его.
— Отличная вещь. А теперь… — он замолчал, глядя на нас с задумчивой улыбкой. — Как это там на идише, Макс? А, да-да. — И он произнес на идише: — Давайте приступим прямо к делу.
Эта фраза очень странно прозвучала из уст полицейского-ирландца. Его поведение изменилось. Он отбросил в сторону свои вежливость и улыбку. Протянув Максу письмо, он мрачно произнес:
— Наконец-то я достал вас, уроды. Это принесли с утренней почтой. Чтобы найти вас, мы обшарили все притоны Ист-Сайда. Мы знали, что вы в любом случае вернулись бы сюда. Где вы, к черту, пропадали?