– Так лучше? – спросила Маруся, улыбаясь.
– Эльза идет, – прошептал Носов.
Маруся присела на краешек кровати и взяла девочку за руку.
Эльза вбежала в комнату со стаканом, в котором была налита подкрашенная розовым вода. Она подошла к девочке, и Маруся сразу же встала и отошла в сторону. Эльза напоила ребенка и что-то спросила.
– Спрашивает, как ты ее успокоила, – перевел Носов.
– Скажи, что я знаю волшебные слова, – ответила Маруся, выбегая из комнаты.
– Ты куда? – бросил ей вслед Носов.
– Сейчас!
Она сбежала по лестнице, взяла свою сумку и вернулась обратно.
– Это тебе на память, – сказала Маруся девочке, протягивая маленькую резиновую уточку, купленную когда-то в аэропорту.
Эльза улыбнулась. Девочка взяла в руки игрушку и прижала к груди.
– Это ты для успокоения совести? – тихо прошипел Носов.
– Это я подарила ребенку уточку, – невозмутимо ответила Маруся. – Считай, что мы обменялись.
Дело было сделано. Теперь очередь за Юки.
В маленьком уютном кафе в старом городе было не протолкнуться: местные во все глаза пялились на разряженных поклонников фэнтэзи. Маруся тоже разглядывала приезжих магов, с удовольствием жевала плюшку и пила чай. После удачной операции настроение было хорошим, и от этого сладости казались еще более вкусными.
В отличие от Маруси, Нос выглядел хмурым. Похоже, его мучила совесть за то, что они украли предмет, и «благородные» оправдания поступка его ничуть не утешали. С другой стороны, он знал, на что шел.
– Надо написать Юки, – наконец заговорила Маруся, облизывая губы. – Надеюсь, ему есть чем нас порадовать.
Нос молча протянул ей коммуникатор и отвернулся куда-то в сторону. Маруся вытерла руки об салфетку, вытащила из кармана ворона и положила на стол. Написать сообщение она не могла, поэтому решила отправить снимок. Просто и понятно.
Она сфотографировала предмет и добавила изображение в блог Юки.
– А если он не отдаст свой? – не оборачиваясь, спросил Носов.
– Как не отдаст?
– Так. У него ведь более мощный предмет, чем у нас.
Маруся пожала плечами.
– Не знаю, какой мощней, но нужен-то ему этот.
– С тем можно вообще ничего не делать. Приходишь и говоришь: «Отдайте мне эту картину». И тебе отдают, – занудствовал Носов.
– Зачем ему просить, если ему нравится воровать? – удивилась Маруся.
– Хорошие у тебя дружки, – проворчал Носов.
– Между прочим, про этого «дружка» рассказал мне ты, и говорил ты о нем с восторгом!
– Ничего я не говорил. Я просто хотел как-то заполнить паузу, потому что мы поругались, а ты молчала. Я не люблю, когда ты молчишь.
Маруся вздохнула. Какое трогательное признание. Наверное, лучше было бы полюбить Носова, и тогда в мире стало бы хоть на каплю больше справедливости. Но мир был жесток, и чем сильнее Носов влюблялся, чем больше он проявлял свои чувства и даже выражал их в словах, тем меньше Марусе удавалось воспринимать его в качестве «объекта желания». Он становился другом, в какой-то степени любимым, но совсем не той любовью, на которую рассчитывал. А может быть, ей просто нравились плохие парни с чувством юмора, и добрый мальчик, который в любой момент готов прийти на помощь, казался чем-то полезным и от того, как все полезное, – невкусным.