Чай доктор Уоллес подал в керамическом чайничке старинной работы. К чаю прилагалось песочное печенье, красиво уложенное на стеклянной тарелке бледно-зеленого оттенка. Он принимал гостей с изяществом старой дамы, поджидающей к чаю своих давних подруг. В маленькой гостиной красовались многочисленные фотографии в рамках и прочие безделушки, позволявшие ощутить прелесть домашнего уюта.
Если доктор хотел таким образом помочь Рис расслабиться, то он в этом вполне преуспел. К своему удивлению, она совсем не ощущала тревоги — только покой и умиротворенность. Немалую роль сыграли в этом тихое потрескивание огня в камине и аромат гардении, исходящий от мешочков с засушенными цветами.
Это было первое ее впечатление. Затем она подумала: доктор — настоящий специалист своего дела.
В комнате не было ни голов животных, ни толстых одеял в индейском стиле. Она знала, что доктор — заядлый рыбак, однако стену над камином украшало отнюдь не чучело форели, а изящное зеркало в овальной рамке.
Ее бабушке здесь бы наверняка понравилось.
— Это была любимая комната Сьюзан. — Доктор передал Рис чашку с чаем. — Она часто читала перед камином. Обожала книги. Я сохранил здесь все, как было.
Слегка улыбнувшись, он протянул вторую чашку Броуди.
— Решил, что в противном случае ее дух будет преследовать меня еще не один год. На самом деле… — он сделал небольшую паузу, — я часто усаживаюсь здесь под вечер и обсуждаю со Сьюзан все, что произошло со мной за день. Кое-кто мог бы сказать, что это не совсем нормально — беседовать со своей умершей женой. Но, на мой взгляд, это всего лишь по-человечески. Многое из того, что кажется не совсем нормальным, на самом деле является обычной человеческой слабостью.
— Человеку вообще свойственно быть слегка ненормальным, — заметил Броуди, надкусывая печенье.
— В таком случае я — типичный человек, — подхватила Рис. — Вообще-то я очень признательна вам за то, что вы стараетесь избавить меня от скованности. Надо сказать, у вас это неплохо получается. Но я-то знаю, что состою из сплошных неврозов, приправленных разного рода фобиями и кошмарами.
— Нет ничего лучше, чем знать самого себя. — Броуди продолжал смаковать печенье. — Многие даже не догадываются о своих проблемах, что самым печальным образом сказывается на окружающих.
Бросив на него взгляд, Рис вновь обратилась к доктору Уоллесу:
— Но я также знаю, что действительно видела то, что произошло у реки. Это не было ни сном, ни галлюцинацией, ни созданием моего больного воображения. Что бы там ни думал шериф, я действительно видела это.