— Акции «Коллинз Авиейшн» практически не продаются. Они принадлежат нам.
— Все акции?
— Нам и нескольким друзьям семьи. Вы понимаете, семейному доктору, однокурснику отца в Гарварде, с которым он жил в одной комнате студенческого общежития… таким вот людям. Все богаты, как крезы.
— Как мило.
— Действительно неплохо, когда все твои знакомые богаты. Никогда не возникает спора о том, кому платить за выпивку.
— Заказать вам еще коктейль?
— Почему бы и нет?
Флетч кликнул официанта.
— Между прочим, Джон, а как вам удалось попасть в Рэкетс-клаб?
— Я — гость Андервудов. У меня с ним общие дела. Он узнал, что мой самолет вылетает после полудня, и предложил заехать в клуб, что-нибудь выпить, поплавать в бассейне.
— Андервуды? Я их не знаю. Должно быть, новые члены.
— Я тоже не в курсе.
— Но где ваша теннисная ракетка?
— Я брал ее напрокат. И вернул перед тем, как зайти сюда.
— Понятно.
— «Мартини» со льдом, пожалуйста, и апельсиновый сок с водкой, — заказал Флетч.
— Сию минуту, миссис Стэнуик, — ответил официант.
— Рэкетс-клаб — любимое детище отца. Он разве что не строил клуб своими руками. Если хотите знать, Рэкетс-клаб — основной держатель акций «Коллинз Авиейшн». Даже стул, на котором вы сидите, возможно, разрабатывали для зала ожидания аэропорта в Олбани. В Олбани есть аэропорт?
— Олбани, штат Нью-Йорк?
— Да.
— Кого это волнует?
— Логично. Кого волнует Олбани в штате Нью-Йорк.
— Разве что тех, кто там живет.
— Разве что их. Это точно. Обычно я не пью «мартини» после того, как играю в теннис.
— А чем вы обычно занимаетесь после тенниса?
— Всем понемногу. Алан часто в отъезде. По понедельникам и средам он никогда не приходит домой раньше одиннадцати ночи. По уик-эндам он садится в самолет и летит по делам. Дела, дела, дела. А вот и наши коктейли.
— Ваш бокал, миссис Стэнуик, — поклонился официант.
— За дела! — подняла тост Джоан.
— По понедельникам и средам он не приходит домой раньше одиннадцати? — повторил Флетч.
— Бывает, что и позже. По четвергам заседания правления клуба. Это даже удобно, четверг — выходной день у слуг. Мы с Джулией ужинаем в клубе. Джулия — моя дочь. Вы ее еще не видели. Чем занимается Алан по четвергам, я не знаю. А вот вторники мы проводим вместе. Он очень внимателен ко мне по вторникам.
— Помнится, Алана ранило в Азии.
— Да, у него шрам на животе и «Пурпурное сердце».
— Сейчас с ним все в порядке?
— Конечно. Он в полном здравии.
— Неужели?
— А что вас удивляет?
— Он всегда боялся заболеть раком. Стоило кому-то закурить, как он говорил об этом. Он называл сигареты раковыми палочками.