Если бы это случилось зимой, или в дождь, того мужика-освободителя вполне могли выкинуть на рельсы, вслед за выбитым стеклом, однако стоял август, не просто теплый, но дивный жаркий, на удивление мягкий, с неутомительными, почти всегда ночными, дождями, с чистым дневным небом. Грибов завались, ягоды уродились все — лесные, луговые, садовые, июльские, августовские… В огородах под грядками корнеплодов столько скопилось-затаилось, что складывать будет некуда… А тут еще и яблоки зрели, угрожая невиданным урожаем варенья, джемов и сидровой самогонки… Какой день, ах, какой день, даже обидно такой в дороге-то проводить! Поезд три часа идет — и все ни единого облачка до самого горизонта. Короче говоря, пассажиры хватили кислороду вдоволь, задышали ровно и постепенно угомонились, утихли: кого в сон потянуло, кто в чтение погрузился, кто в плеер, кто в телефонные игры. Покопаться в рюкзаках да в сумках — и «неты» с «ноутами» бы нашлись, но тесно в вагоне для них, даже без мышек — не пристроить толком. Те, кому выпало сидеть у разбитого окна, некоторое время развлекали себя тем, что расшатывали и удаляли из прорезиненных оконных десен оставшиеся куски стекла, немедленно выбрасывая их наружу, прямо на железнодорожное полотно; действовать приходилось аккуратно, ибо кривые и острые стеклянные осколки только того и ждали, чтобы воткнуться в неосторожные пальцы и ладони, порезать, располосовать… Но сего развлечения хватило хирургам-любителям едва ли на два недлинных перегона между станциями, а потом, когда опасный оконный мусор иссяк, успокоились и они.
Мишке радостно возвращаться домой, как бы на вторые каникулы, тем более, что родные пенаты пленят его ненадолго — через десять дней лето заканчивается… А там снова лицей-интернат для юных одаренных физматов, собранных на учебу со всей России. Выпускники прежних лет именуют сие высокоученое заведение альма-матер, в знак уважения и любви, учащиеся питомцы в общем и целом тоже его любят, но зовут несколько иначе: «Тюрьма народов», впрочем, для них нет в этом «зловещем» прозвище ничего трагического и страдательного, ибо еще с советских времен повелось так его величать. Почему именно тюрьма народов? — а никто уже и не помнит. Аббревиатура официального названия лицея: РМФЛ (Российский межрегиональный физико-математический лицей им. Магницкого, а раньше был Российский центральный — РЦЛФ), учиться в нем почетно и довольно интересно. Предки гордятся на весь поселок таким гениальным сыном, еще бы!
Мишка специально не писал им и не звонил последние три недели, а они, кстати, тоже с конца июля примолкли, что странно и зело удивительно для родителей. Неужели обиделись на Мишку за его невнимательность? Ничего, не беда, у него превосходных отговорок полно, убедительных, как закон всемирного тяготения, плюс подарки всем понапокупал, на летние заработанные: и отцу, и матери, и матери отца — бабке Люсе, что с ними живет, и сестренке Надьке, и даже кошке Дашке пакетик сухого корма. От нечего делать, Мишка начинает вникать в содержание купленного в уценке покетбука — редкостная скукотень… Но выбросить пожадничал… Где-то в рюкзаке анекдоты были…