─ Я куплю твою рабыню, раз ты не можешь с ней справиться. Хорошо заплачу! ─ Стефано, насмешливо подмигнув взбешенному феодориту, похлопал по толстому кошельку, прикрепленном к поясному ремню. Он и сам не мог понять, что заставило его вмешаться и попросить продать ему девушку. Ее светлая красота, редкая не только для здешних мест, но и для его родной Генуи, или жалость к хрупкому созданию, не смирившемуся со своей участью рабыни?
─ Не продается! ─ запальчиво бросил в ответ богач.
Сознание понемногу начало возвращаться к Вере. В первый момент она не поняла, что с ней происходит. Вначале она перевернулась на бок, потом, опираясь на локоть, села. Боль прожгла насквозь ее тело, но, шатаясь, она поднялась на ноги. Толстый грек, выкрикивающий резкие фразы… рядом с ним высокий мужчина, гневно возражающий ему, глядя в ее сторону. При виде жирной волосатой руки, протянувшейся к ней, Вера содрогнулась и обмерла.
─ Неужели? Все продается! Вопрос только в цене! ─ криво улыбнулся генуэзец, не желая уступать. Он отцепил кошель и подкинул его в воздухе, возле злобной физиономии феодорита. ─ Купишь себе новую, более покладистую!
─ Я сказал, не продается! ─ зарычал грек, зловонно дыша в лицо генуэзцу.
Не желая продолжать торги, господин Попандопулис развернулся и подошел к Вере. В интонациях его голоса девушка почувствовала угрозу и не ошиблась. Он схватил ее за волосы и поволок к своим лошадям. Не ограничившись грубым обращением и побоями, грек ударил ее кулаком в челюсть с такой силой, что Вера упала на камни, больно ударившись головой. Обезумев от боли и унижения, она как дикий, загнанный в угол зверь вскочила и бросилась на садиста. Не видя ничего перед своими глазами, с неистовым криком она вцепилась ногтями в лицо мучителя, глубоко вгоняя длинные ногти в сальные щеки. Сильные удары плетью не остановили ее. Вера больше не чувствовала боли, шок, пережитый ею от предыдущих побоев, выключил все болевые ощущения. Слуга, сопровождающий грека, оттаскивал ее и беспощадно хлестал плетью. Рукава старого платья оторвались и повисли клочьями на предплечьях.
─ Бог мой… ─ пробормотал ошарашенный Паоло, наблюдая жуткую сцену. ─ Прожил на свете пятьдесят лет, но никогда не видел такой строптивой рабыни. Это же надо ― умудриться довести женщину до такого отчаяния, пусть даже и рабыню! Неладно тут что-то…
─ Да уж, Паоло, ─ согласился Стефано и прорычал, повышая голос, ─ не нравится мне все это!
Паоло, зная крутой характер своего сеньора, хотел было удержать его, но не успел. Генуэзский посол лихо соскочил с лошади, и через мгновение оказался лицом к лицу со слугой, размахивающим плетью. Мужчина выставил вперед руку, и очередной удар обрушился ему на ладонь. Распаленный феодорит повернул свое искаженное злобой лицо в сторону защитника Веры и, будучи не в силах остановиться, хлестнул плетью уже по посланнику ― руки слуги опередили его разум. Его лицо тут же побледнело от страха. Бархатный берет упал на булыжную мостовую, и потрясенная толпа на мгновение замерла. Придя в ужас от своего поступка, слуга опустил плеть и отступил назад. Стефано выхватил кинжал, но, видимо, в последний момент сдержался и, размахнувшись, нанес сильнейший удар серебряной гардой прямо в челюсть обидчику. Широко раскинув руки, его противник полетел в толпу и свернулся в клубок от страшной боли, держась за разбитое лицо. Из-под его ладоней потекли струйки крови.