приятных вкусов!
Натирания и пение были чрезвычайно приятны. Мужчины не могли сдерживать вырывающиеся у них стоны и хрипы. И, слыша друг друга, еще более возбуждались.
— Скрепите свои члены! Зажмите свои желания, рыцари креста и бога вашего страдающего! — продолжал тише и нараспев старик, — эти растирания семи важнейших чакр ваших приведут в готовность всю энергию любви вашем теле…
— Она давно в готовности, — прошептал Ульрих, стараясь скрыть от товарищей свой возбужденный член.
— Чтобы энергия, заключенная в вас, слилась с земною праной, соединилась с космической энергией и, слившись с потоком энергии возлюбленной вашей, вулканом изверглась до небес! — не обращал внимания на страдания мужчин Хариш. — Наши танцовщицы-девадаси введут вас в великий мир любви, мир бога Камы, сына Вишну и Лакшми. И вы падете жертвами его от пяти цветочных стрел: из голубого лотоса, жасмина, чампака, ириса и цветка манго. Древко его лука сделано из сахарного тростника, тетива — из роя жужжащих пчел. Его небесные спутники — танцовщицы-апсары и музыканты-гандхарвы.
— А мое древко сделано из железа! — рыцари хрипло рассмеялись неприличной шутке Гарета.
Тем временем растирания продолжались. То обнаженной грудью, то локтем, то бедром девушки, как-бы невзначай, нежно касались самых интимных частей тела возбужденных мужчин. Они уже были в изнеможении. Ульрих почувствовал острую боль внизу живота.
— Больше не могу терпеть… — думал он. Но тихое монотонное бормотание старика гипнотизировало волю и усыпляло закономерный гнев, возникающий в затылке.
— Он колдун, право… — думал сонно Ульрих. — Надо изрубить его потом на мелкие кусочки.
— Тогда не будет этих прекрасных фей, — отвечало подсознание.
— Пусть колдует, — покорно соглашался он и старался расслабиться.
— Расслабьтесь и получите удовольствие, а завтра будет продолжение… Старик переводил дальше чарующее пение:
Возжелай глаз, возжелай бедер!
Глаза твои и волосы, вожделеющие
Ко мне, да пожухнут от любви!
Льнущей к дланям моим
Тебя я делаю к сердцу льнущим,
Чтобы ты попал под власть мою,
Чтоб склонился к моему желанью.
О, пусть те, в чьей природе лизание,
Те, в чьем сердце согласие,
Сольются в наслаждении!
Да сделают тебя для меня могучим!
Наверное, аромат благовоний и воскуриваний был не простым запахом, и рыцарей всех до единого сморил тяжелый сон.
Проснувшись через несколько часов, они обнаружили, что лежат уже во дворике, на мраморных скамьях, абсолютно обнаженными. Одежда их лежала рядом. После бани и благовонных растираний она показалась им настолько несвежей, что только стыд от пробуждения обнаженными в незнакомом месте заставил их поспешно одеться.