Мужчина вздрогнул, вырванный из полусна, приблизил лицо к ее обнаженной груди.
— Что, Изуня?
— Что-то со мной неладное, Хеню.
— Опять? — испугался мужчина. — Вот черт, ты должна как-то подрегулировать этот твой цикл, Иза.
— Это другое.
Мужчина выждал с минуту. Иза не продолжала.
— Что еще? — спросил он наконец.
— Хеню... Симптомом чего являются провалы в памяти?
— Почему ты спрашиваешь? С тобой такое случается?
— Последнее время — часто. Достаточно давно. После — галлюцинации. Голоса. Обман чувств.
Мужчина бросил быстрый взгляд на часы.
— Хеню.
— Слышал, — пробормотал он несколько нетерпеливо. — И что? Ты специалист. Какой твой диагноз? Anaemia cerebri? Начальные признаки шизофрении? Поражение лобных долей? Другое какое дерьмо? Иза, каждый психиатр обнаруживает у себя разного рода подобные симптомы, это просто профессиональная болезнь. Должен ли я говорить тебе, как мало мы знаем о мозге, о протекающих в нем процессах? По-моему, ты просто-напросто переработала. Ты не должна проводить столько времени со своими кошками, рядом с этой аппаратурой. Знаешь ведь, насколько все это вредно: высокие частоты, поля, излучение мониторов. Брось ты это все на какое-то время, возьми отпуск. Отдохни.
Иза приподнялась на локте. Мужчина, лежа на спине, ласкал ей грудь заученным автоматическим движением. Она не любила, когда он так делает.
— Хеню.
— А?
— Я бы хотела, чтобы ты меня обследовал. На энцефалографе или с помощью изотопов.
— Можно, почему нет? Только...
— Прошу тебя.
— Ладно.
Они помолчали.
— Хеню.
— Да?
— Эльжбета Грубер. Ты ее лечишь. Что с ней на самом деле?
— Тебя это интересует? Верно, слышал. Довольно странный случай, Иза. Привезли ее в шоке, с типичными признаками кровоизлияния. Почти сразу она впала в состояние комы, и с тех пор нет ни улучшений, ни каких-либо изменений. Мы склоняемся к мнению, что на шок у нее наложился воспалительный процесс.
— Encephalitis lethargica?
— Ага. А почему ты спрашиваешь?
Иза отвернулась. В окно, вместе с очередным отчаянным воем сигнализации, ворвался собачий визг, нарастающий, прерывистый.
— Ноги бы такому пообрывал, — проворчал мужчина, глянув в сторону окна. — Проблемы у него на работе или дома, а высаживается на животном, быдло!
— Вееал разорвал Завесу, — спокойно проговорила Иза.
— Что?
— Вееал. Голос истязуемого зверя. Голос отчаяния, безысходности, страха, боли, превосходящей все.
— Иза?
— Крик, который не есть крик. — Иза заговорила громче: — Вееал. Вееал разорвал Завесу. Так сказала... Эля Грубер. Она это видела.
— Довольно... — простонал мужчина. — Иза! Она не могла... Девочка без сознания! О чем ты говоришь?